Значение культурного наследия Славяно-Ариев

1, 2, 3 — славянские узоры; 1а, 2а, 3а — индийские узоры.

Расцвет трипольской культуры пришёлся на III тыс. до н.э. и сопровождался резким увеличением населения. И, так как самые крупные поселения быши рассчитаны на 10 тысяч человек (по Ведическому мировоззрению природа не в состоянии сохранить людей, если в одном месте проживает больше этого числа, поэто­му на русском языке 10 тысяч человек называется «тьма наро­да», т.е. темнота, неведение), в связи с ростом населения нача­лось быстрое освоение новых областей в среднем Приднепровье, в северной и южной частях Бургского бассейна. Позднее трипольские поселения доходят до Русского (Чёрного) моря в низовьях Южного Буга и Днестра, по Пруту их посёлки распространи­лись до Дуная. Около 6 тысяч лет тому назад Славяне-Венеды устремились через Балканы в Малую Азию и дошли до Персид­ского залива. Славяно-Арии, более 6 тысяч лет тому назад посе­лившиеся на землях Двуречья — между Тигром и Евфратом, полу­чили у южнылх народов название «Сумеры» или «Шумеры» — вышедшие из сумеречной, то есть северной, страны. Найденные ар­хеологами шумерские глиняные таблички были покрыты знаками, напоминающими образцы письменности, обнаруженной на Дунае, близ местечка Тертерия. Но они были изготовлены на 1,5 тысячи лет позднее, чем тертерийские — эти даты показал современный радиоуглеродный аналз.

Об этом переселении Славяно-Ариев говорится и в Велесовой книге: «…ушли мы из Семиречья с гор Арийских из Загорья и шли век. И так как пришли к Двуречью, мы разбили там всех своей конницей и пришили к земле Сирии. И там остановились, а после шли горами высокими, и снегами, и льдами, и притекли в степи со своими стадами. И там Скифами перво-наперво были наречены наши пращуры… Мы не боимся смерти, ибо мы — славные потом­ки Дажьбога, родившего нас через корову Земун. И потому мы — Кравенцы: Скифы, Анты, Русы, Борусины и Сурожцы. Так мы ста­ли дедами Русов, и с пением идём во Сваргу синюю…» [6].

Исследователям древности известно, что почти вся северо-во­сточная часть Европы, часть Азии между Аральским и Каспийс­ким морями от 45 до 55 градусов северной широты и большая часть Малой Азии была некогда занята народом, который Греки называли то Скифами, то Сарматами, то Сколотами, а в Византии известным под именем Руссов.

Длителная засуха, поразившая в конце III — начале II тыс. до н.э. земли, на которых Славяно-Арии занимались скотоводством, вынудила их начать переселение в сторону Ирана и Индии. Древ­неиндийский ведический сборник Ригведа, а также другие древ­нейшие тексты сообщают нам о том, что Славяно-Арии прошли 16 стран-становищ (отсюда: Узбеки-стан, Паки-стан, Турке-стан и т.д.) и дошли до самой Индии (Индо-стана). Именно в это время — с III по II тыс. до н.э. — Славяно-Арии расселлись на обширнык просторах Евразии, при этом их южные границы проходили через Индостан, Палестан и Египет.

В связи с этим кандидат филологических наук В. Осипов в статье «Гарун-Аорон Горыныч — Парадокс сравнительной лингвистики» пишет: «Среди множества йеменских лиц с ярко выра­женными южноаравийскими чертами встречаются такие, которые ты вроде бы где-то видел. Не то в Тамбове, не то в Калуге. Вот только бы излишнюю смуглость убрать, да глаза и волосы были бы посветлее.

…Примерно в 30 километрах к юго-востоку от Саны находится местность с названием «Страна Русских» (Биляд эр-Рус). Никто не помнит, когда и почему так навали этот район, как никто не помнит, почему огромный солончак на юго-востоке Аравии полу­чил название «Отцы Русских» (Аба эр-Рус).

Не только зыбкие субъективные ощущения, но и вполне конк­ретные факты указывают на то, что в памяти жителей Аравии сохранилось воспоминание о неких «бледнолицых братьях». Пред­ки гордых аравийских бедуинов называли себя «ахмар» [7], что зна­чит «красный, рыжий». Есть целый район недалеко от Йеменской столицы, выходцы из которого носят «фамилию» Ахмар. Светлый цвет кожи и волос издавна рассматривался как признак знатности происхождения. То же самое можно сказать и про берберов Саха­ры. Представление о превосходстве, высоком социальном ранге, благородстве прочно ассоциироваось у них со светлым цветом кожи, волос, глаз. «Светлоокрашенными»» в произведениях бедуин­ских поэтов выступают герои, воины — богатыри, вожди, цари. «Сколько отважных воинов среди них, надёжных, чистых, сияю­щих белизной, как белоснежная газель» — писал знаменитый бе­дуинский поэт VI века Антари бен Шаддад. В Коране образ лю­дей с белыми лицами получил религиозное осмысление как образ людей добродетельных. В арабский язык вошло устойчивое вы­ражение «да осветлит Аллах лицо твоё!», то есть сделает тебя почётным, уважаемым.

…В арабском языке немало слов, звучащих почти так же, как и соответствующие им по смыслу русские слова. Такие, скажем, как «изба»», «сундук»», «корабль»», «доля»», «род», «топор»», «куса­ки»». В Йемене обнауживаются русскозвучащие слова со значе­ниями «голубь», «капуста»», «персик»». А ведь слова типа «персик» (т.е. тот, что из Персии) скроены явно по русской модели. На острове Делос в Эгейском море было найдено изображение глав­ного южноаравийского бога Вадда, бога Луны. Если вспомнить, что лунное божество отвечало за водоснабжение, то созвучие «Вадд — вода», возможно, не является случайным. Пересыхающие водотоки йеменцы называют «вади», что опять-таки созвуч­но слову «вода». В арабском Магрибе такие водотоки или высохшие русла рек известны как «вэды». Тот же общий индоевропейс­кий корень обнаруживается и в литературном арабском слове «таваддаа» совершать омовение, предаваться воде.

…А вот в назваини города и государства Кувейт (буквально — «Маленькая крепость») тот же самый корень «кут», что и в русском слове со значением «огороженное место, укрепление» — «закуток».

…В именах древнейших богов Египта слышны отголоски сла­вянских корней. К этому можно было бы отнестись как к курьё­зу, если бы не наличие вполне ощутимых смысловых совпаде­ний. Бог Птах обнаруживает черты летающего бога (пташки), поскольку изображался в оперении и в лётном шлеме. Сфера оби­тания Гора — небо, высота, а «гра» — это и есть возвышен­ность. Сокол, ипостась Гора, называется по-арабски чуть ли не русским словом «сокр». Заметим попутно, что арабское имя Гарун (халиф Гарун ар-Рашид) и еврейское Аарон — оба переводят­ся буквально как «горный, с горы», то есть, по — существу, Горун, Горыныч. Имя богини Исиды созвучно слову «сидеть». И, дей­ствительно, это имя означало «трон, место», а богиню предпочи­тали изображать сидящей. Простое русское имя Сидор оказывается всего лишь упрощением от Исидор (буквально: «дар Иси­ды»). Имя египетской богини Хатхор трактуется как «дом Гора». Ну чем не «хата Гора»? Богиня истины и порядка Древнего Егип­та Маат вошла в русскую поговорку как «правда — матка» [8].

Как тут не вспомнить слова М.Ю. Лермонтова из поэмы «Сашка»:

Среди множества преданий, наболее известны людям, — древ­неиндийский эпос Махабхарата. Это «Сказание о велких воинах — характерниках» («мах» — велкий; отсюда: размах, махать и т.д.; «б» — большой; «хара» — энергетический пупочный центр; отсюда: характер, харчи, харакири — подъём энергии хары к Ирию — Не­бесному Царству русского народа и т.д.) считается величайшим памятником культуры Славяно-Ариев. Махабхарата содержит по­чти 200 тысяч строк стихов в 18-ти книгах. В одной из них, на­званной «Лесной», описаны свещенные источники (криницы) — реки и озёра страны Славяно-Ариев, названной эпосом «Бхаратой», то есть землёй Да’Арийцев и Х’Арийцев. Крупнейшая река Централь­ной России — Волга вплоть до II века новой эры называлась Ра, в Авесте её называют «Ранха», а в Ригведе и Махабхарате — «Ганга».

Как повествует Авеста, по берегам моря Воорукаша («Молоч­ного моря» Махабхараты, то есть Белого моря) и Ранхи (Волги) располагался ряд арийских стран — от Арьяна-Веджа (Вежа, Веда) на Крайнем севере (Гипербореи) до семи индийских стран на юго-востоке за Ранхой. Духовным центром этих стран, как утверждает Ригведа и Махабхарата, явлются земли между Гангой и Ямуной, на Курукшетре. О них говорится: «Прославленная Курукшетра. Все живые существа, стоит только прийти туда, избавлются от гре­хов», или «Курукшетра — Светой Алтарь Брахмы (Дажьбога); туда являются светые брахманы-ведуны».

Древнеиндийские предания называют Ямуну единственным крупным притоком Ганги (Волги), текущим с юга-запада, что соответ­ствует современной Оке. Неслучайно притоки Оки и реки Волго-Окского бассейна носят названия: Ямна, Ям, Има, Имьев, Ярань (Солнечная, Светлая), Урга (Движение Света), Сура (Солнечная), Алатырь (Свещенный Камень), Лама (Духовныш Учитель), Мокша (Просветление, Одухотворение) и т.д. Согласно Славяно-Арийским текстам древней Индии, вторым именем реки Ямуны было Кала, и до сих пор устье Оки называется местными жителми устьем Калы.

В Ригведе и Махабхарате упоминаются и другие крупные реки и города. Так, недалеко от истока Ямуны (Оки) размещается ис­ток реки Синдху («Синдху» на санскрите — поток, море), — совре­менного Дона — текущей на восток и юг и впадающей в Червон­ное (Чёрное) море. В ирландскихи русских летописях Чёрное море также называется Черёмным, то есть Красным. Поэтому его се­верная часть до сих пор носит это название. На берегу этого моря жил народ Синды и располагался город Синд (Анапа). Горд Мануша соотносим с современной Москвой, город Рама географи­чески соответствует Коломне, Сита — Серпухову, Шива — Рязани, Сома — Суздали, Вамана — Мурому и т.д.

В Волго-Окском междуречье есть множество рек, над именами которых тысячелетия оказались не властны. Для доказательства этого не требуется особых усилий: достаточно сравнить названия рек Поочья с названиями «свещенных криниц» в Махабхарате, точнее в той её части, которая известна как «Хождение по крини­цам». Именно в ней дано описание более 200 свещенных водо­ёмов Славяно-Арийской страны Бхараты в бассейнах Ганги и Ямуны! (по состоянию на 3150 г. до н.э.):

Экономист, эколог и географ А. Виноградов и кандидат истори­ческих нак С. Жарникова утверждают, что совпадают не только навания свещенных криниц Махабхараты и рек Средней России, но и их взаимное расположение. Так и в санскрите, и в русском языке слова с начальной буквой «Ф»» чрезвычайно редки: из спис­ка рек Махабхараты только одна река имеет «Ф» в начале назва­ния — Фальгуна, впадающая в реку Царасвати. Согласно Славяно-­Арийским текстам древней Индии, Царасвати — единственная боль­шая река, текущая к северу от Ямуны и к югу от Ганги и впада­ющая в Ямуну у её устья. Ей соответствует только находящася к северу от Оки и к югу от Волги река Клязьма. Среди сотен её притоков только один носит название, начинающееся на «Ф»» — Фалюгин. Не смотря на 5 тысяч лет, это необычное навание почти не изменилось.

Другой пример. Согласно Махабхаате, к юге от свещенного леса Камьяка текла в Ямуну река Правени (то есть Пра-река), с озером Годовари. И до сих пор к югу от Владимирских лесов те­чёт в Оку река Пра и лежит озеро Годь.

Ещё один пример. Махабхарата расказывает, как мудрец Каушика во время засухи наводнил реку Пару, переименованую за это в его честь. Но далее эпос сообщает что неблагодарные ме­стные жители всё равно называют реку Парой, и течёт она с юга в Ямуну (то есть в Оку). И до сих пор течёт с юга в Оку река Пара, которую местные жители называют так же, как и много тысяч лет назад.

В описании криниц пяти тысячелетней давности говорится о реке Пандье, текущей недалеко от Варуны, притока Синдху (Дона). Река Панда и сегодня впадает в крупнейший приток Дона — реку Воро­ну (или Варону). Описывая путь паломников, Махабхарата сооб­щает: «Вон Джала и Упаджала, в Ямуну впадающие реки» («джала»» санскр. — река). Это река Жала (Таруса) и река Упа, впадаю­щие рядом друг с другом в Оку. В Махабхарате также упомина­ется текущая на запад от верховьев Ганги (Волги) река Саданапру (Светой Данапр) — Днепр.

В Махабхарате, Ригведе и Авесте постоянно упоминаются и жители Бхараты — Раса, Расьяне (Россияне), Руса (Русы). Эта страна имеет ещё одно, постоянно упоминаемое название — Свещенная, Светая или Светлая земля, а на санскрите «Руса» означа­ет «светлая». В Махабхарате говорится, что к северу от страны Пандьи, лежащей на берегах Варуны, находится страна Мартьев. Но именно к северу от современных Панды и Вороны по берегам рек Мокши и Суры лежит и ныне земля Мордвы (Мортвы средне­вековья) — народа, говорящего на финно-угорском языке с огром­ным количеством русских, иранских и санскритских слов. Страна между Ямуной, Синдхом, Упаджалой и Парой называлась А-Ванти. Именно так — Вантит (А-Вантит) называли землю Вятичей меж­ду Окой, Доном, Упой и Парой арабские путешественники, визан­тийские хроники и русские летописи. Махабхарата и Ригведа упо­минают народ Куру и Курукшетру (дословно «Курское поле»). Именно в центре этого поля находится город Курск, куда «Слово о полу Игореве» помещает Курян — знатных воинов. Упоминается в Ригведе и воинственный народ Криви. Латыши и Литовцы так называют всех Русских — «Криви», по имени соседнего с ними русского рода Кривичей, чьими городами были Смоленск, Полоцк, Псков, нынешние Тарту и Рига.

Из всего вышеизложенного следует вывод — Славяно-Арии, некогда проживающие на землях центральной России и затем поселившиеся на землях индии перенесли на туземные реки и города названия рек и городов своей родины.

Славяно-Арии в своё время заселили не только Восток, но и Запад. Так, например, в конце III — начале II тысячелетия про­изошло переселение племён культуры шаровидных амфор. Среди памятников этой культуры встречаются серпы с кремневыми мик­ролитами, их до сих пор находят на плодородных землях Эльбы, Одера, Вислы, Прута, Серета, Днестра, верховьев Западного Буга и восточной части Карпат.

На севере Венеды осели в Подмосковье (фатьяновская культура) и на берегах Венедского залива, на западе — на Британс­ких островах и в Иберии. Сами Венеды называли себя Русски­ми, а по роду занятий — Скитами (от слов «скитаться»», «коче­вать со скотом»») или Венедами (от слова «вено» — сноп), то есть жнецами.

В конце VII века до н.э. почти на всех землях евразийских степей утверждается в изготовлении предметов быта и украше­ний так называемый скифский звериный стиль, причём в таком законченном виде, который должен был пройти длительный путь развития.

В конце III века до н.э. центром Скифии был Крым. Столицей государства стал город Неаполь (находившийся в месте нынешнего Севастополя), основанный на реке Салгир на рубеже III-II вв. до н.э., как предполагают, скифским царём Скилуром. Наивысшего рас­цвета это царство достигло во II в. до н.э. В 140 году до н.э. Скифы разбили Греко-Бактрийцев, подчинили Ольвию, Керкинитиду и Прекрасную Гавань. К этому времени они построили в Крыму свои корабли и не только успешно торговали, но и боролсь с пиратством. Однако около 115 года до н.э. город Херсонес обра­тился за помощью к царю понтийского царства Митридату IV Евпатору. «Митридат, — писал Страбон, — охотно послал войска в Херсонес и стал воевать со Скифами, бывшими тогда под влас­тью Скилура и его сына Палака. Он силой подчинил их себе и сделался властелном Боспора». «Бо спор» — место, земля, из-за которой возник спор.

Во второй половине I века до н.э. Скифы проникают в Пенд­жаб. Индоскифский царь Кадфиз I в 85 год до н.э. разгромил остатки Греков, а в 60 году до н.э. завоевал Кашмир.

В I веке н.э. наступат расцвет Скифо-индийского царства (Китайцы называли Индоскифов «Юей-ши»). Именно к этому време­ни относят появление записей «Махабхараты» — индийских ведичес­ких сказаний о Великих (Мах) Бхаратах — воинах-характерниках [9] и «Рамаяны» — сказаний о Раме, легендарном выходце из Даарии, возглавившем переселение Славяно-Арийцев на земли Индии и до­шедшем до острова Шри Ланка. Там он победил великого демона Равану — гаваря серых паразитов, которые, прилетев на Землю, обосновалсь на острове Ланка и стаи скрещиваться с людь­ми. Приобретя таким образом внешнюю схожесть с людьми (ми­микрировав), они стали захватывать земли других народов. Рама означает «лесной» (на Руси до сих пор лиственный лес называют раменным лесом) и «плечистый», ибо «рама» — плечи человека.

Во второй половине I века н.э., во время царствоваия Фарзоя, а затем Инисмея, Скифское царство ещё более усилилось. В знак своей зависимости Ольвия чеканила монеты этих царей и выплачивала им дань.

Скифское царство в Крыму просуществовало до второй поло­вины III века н.э. и было сметено Готами, пришедшими из азиат­ских степей.

Приблизительно с конца III — начала IV веков н.э. в текстах древних писателей появляется новое понятие — «Сарматы» (по-русски дубильщики грубой кожи назышались «сыромятники», от­сюда — «Сармата»). Именно в это время влияние Греции на Се­верное Причерноморье ослабевает. На смену Грекам пришёл мо­гущественный Рим. Римляне, открыв для себя новые места, на­чали вести торговлю со Скифами и потихоньку захватавать их зем­ли. Славяно-Арии, видя гибель своих единокровников — Славяно­-Ариев малоазийских и фракийских, предпринимали частые наше­ствия на порочную и «просвещённую» Римскую империю, карая её за гибель понтийских Славяно-Ариев, мстя за мечарей — гла­диаторов, выводимых на заклание для потехи римского народа. Эти мечари был пленниками из разгромленных Славяно-Арийс­ких стран. Поэтому Сарматы, сдерживая натиск Римской импе­рии, часто нападали на её придунайские окраины, и Риму приходи­лось всячески ублажать скифских царей, чтобы отвести от себя угрозу ответного вторжения. В течение ряда столетий Сарматы оставались ведущей политической и военной силой Северного При­черноморья.

В упомянутом ранее труде Е.И. Классена сообщается, что более 20 человек Славяно-Арийского происхождения были возве­дены на римский престол. Отряды их соотечественников играли важную роль в Риме и Византии, являя собой лучшие войска. Потому-то царь Иоанн Васильевич и выводил своё родство с рим­скими императорами. Византиец Агафий свидетельствует, что в 554 году Славянин Доброгост был греческим полководцем в вой­не против Персов и командовал кораблями, а Славянин Всеград был в том же военном походе предводителем византийских сухо­путных войск. Но, с другой стороны, византийские летописцы того времени Прокопий Кесарийский, Менандр Протиктор, Маврикий Стратиг пишут, что в начале VI века черноморские Руссы сами неоднократно нападали на Греков. Целью этих войн была необходи­мость с помощью оружия вынудить Греков обеспечить Славяно­-Арийским купцам законные условия торговли, которые коварные Греки всячески нарушали.

В конце IV века значительная часть сарматского населения покинула Крым и совместно с Гуннами ушла осваивать Запад.

Слова «скифы» и «сарматы» на разных языках являются близкими понятиями. Так, слово «скутос» у адриатических Греков озна­чает «кожу» (cutis), а у понтийских Греков — «сыромять», то есть сыромятную кожу. Нетрудно понять, что Греки, называя Славян «скутос», «скифос», имел ввиду род занятий Славян, которые в совершенстве владели кожевенным делом: именно поэтому древ­негреческие герои, пытаясь овладеть тайной выделки «золотого руна», совершали свои знаменитые путешествия.

Многие исследователи, в том числе такие как Геродот и Страбон, называют Сарматов Скифами, относя к последним также Массагетов, Тирагетов, Роксолан; Плиний Скифами называет Ха­зар; Нестор-летописец сообщает нам о том, что Греки называли Великой Скифией Полян, Древлян, Северян, Радимичей, Вятичей, Хорватов, Дулебов, Оуличей, Тиверцев, то есть вообще Славяно-­Ариев; Птолемей (I-II в.) и такие известные авторы, как Констан­тин Багрянородный, Анна Комнена, Лев Диакон, Иоанн Киннам называют Скифами Славяно-Ариев: Алан, Аорсов и Ахтырцев (aga- thyrsi), т.е. Руссов. Наконец, Ф.М. Апендини доказал, что древние Фракийцы, Македонцы, Иллирийцы, Скифы, Геты, Даки, Сарматы и Кельто-Скифы говорили на одном — русском языке.

Одной из характерных черт Славяно-Арийских народов явля­лось понятие о чести, что отразилось в многочисленных народ­ный песнях, где воины ищут себе чести, а князю — славы. Древнеобычное приветствие Русских «чтите!» означает почёт, честь (вспомним прощальный возглас наших дедов: «Честь имею!»); при этом на великорусском наречии «чтите»» звучит как «цтите», что дало повод Римлянам называть Русских Сцитами, а Грекам — Скифами.

Как видим, название «Славяно-Арии» есть определяющее имя Руссов, то есть Россиян (Расы), их же называли «Скифами».

Царственных Скифов называли «книази». В Славяно-Арийской рунице не было буквы «я», её заменяли двумя буквами — «иа»; отсюда «книазь», «книгиня», то есть изначально во главе Славяно-­Арийского народа стоял просвещённый «книжный» человек — свещеннослужитель. Их величал «Славными», воинственных же Славяно-Ариев называли «чтимыми» (Скифами).

Природа-матушка разумна и целесообразна. Одних людей она наделяет хорошей физической силой, чтобы быть воинами и паха­рями, других — ловкостью, третьих — особым умением выполять тонкий и кропотливый труд, четвёртых — мудростью, то есть тем великолепным неравенством, без которого невозможно создание никакой культуры. В соответствии с этими естественными осо­бенностями людей Ведическое общественное устройство Славяно­-Ариев имеет три варны: ведуны, витязи и веси [10].

Ведуны (волхвы, брахманы, рахманы) являются душой обще­ства, носителями Истины и Глагола закона. Они обитают в свещенных рощах, пустыньках (от слова «пустить» — в духовный мир, а не от слова «пустыня»).

Витязи (воины, бойцы, кшатрии — от слов «кша»» — гроза и «три» — три, или раджи — от древнерусского «рядче» — царь) яв­ляются сердцем общества, проводниками силы закона Правды. Ранее они жили в кремлях, детинцах, заставах, передвигались вдоль границ России и уравновешивали две крайние силы обще­ства — свещеннослужителей и мирян.

Веси (селяне, огнещане, то есть податное население; вспомните известное изречение — «города и веси») являются плотью общества, вместилищем закона общественного бытия и обрядного устава.

Кроме этих трёх варн существует ещё варна судр — от слова «суд», то есть осуждённые. Их ещё называют смерды — от слов «смерть», «смердить», то есть имеющие зловонный запах тела из-за неправильного образа жизни. Это те люди, которые не желают выполнять естественные природные законы, изложенные в Ведах. Ранее все смерды были отвержены от общества за преступления, ныне они живу в нём.

Греческие исследователи также делят Скифов, то есть Славяно-­Ариев, на варны: свещеннослужителей-пастухов, военных-меченос­цев и земледельцев. Но эти три варны (на санскрите — «варна» бувально означает «цвет», то есть имеется ввиду цвет биополя человека, его Жар-тела, зависящий от уовня духовного развития) являются под именами различных народов, а именно: Волохов-Алан, Гетов и Ругов. Рассмотрим варны подробнее.

Варной свещеннослужителей — ведуов, брахманов, (приволжцы до сих пор называют самый верхний мачтовый парус «брам-топ», т.е. царь-парус, высший парус), рахманов, которые в одухотворённом обществе древних Славяно-Ариев занимали руководящее положение и которых называют «Царскими Скифами», были Волохи — волхвы и алане. Упоминание о праведной жизни брахма­нов или рахманов встречается в летописи Нестора со ссылкой на летопись Георгия Амартола (IX в.) и в сборнике старца Кирилло-Белозерского монастыря Ефросина (XV в.). О рахманах как образцовых христианах рассказывается и в апокрифическом писании «Хождение Зосимы к рахманам».

Слово «алань» сохранилось до сих пор в Тверской, Новгородс­кой, Смоленской областях и в некоторый других великорусских наречиях и означает «пастбище». Алаунская возвышенность, столь богатая пастбищами, называлась прежде Аланскою — это видно из трудов многих древних летописцев, говорящих, что с Аланских гор вытекают реки: Дон, Днепр, Волга и Двина. При этом слово «поляне» (вспомните — в русских былинах соперниками киевских богатырей [11] обычно выступают «удалые поляницы») произошло не от полей, как предполагают некоторый христианские летописцы и как то повторяют вслед за ними современным историки. Это на­звание не есть собственное имя народа, ибо Нестор говорит: «По­ляне ляхове сидят по Висле, а Поляне руссове — по Днестру». Из этого ясно, что слово «поляне» есть нарицательное имя и состоит, подобно словам «по-Руси», из двух слов «по-алани», то есть сидя­щие по пастбищам — пастухи. Это слово, как нарицательное и слит­ное с собственным, означающим народ, встречается и у Алано-Уннов (Alonounni, Alauni) и Алано-Руссов (Alanorsi, Alano-Rsi), а также у Руссов-Аланов (Roholani, Rohi-Alani). Исследователям из­вестно, что подле каждого отдельного Славяно-Арийского находились Алане, и напрасно некоторые историки полагали, что это одни и те же «Алане», постоянно передвигающиеся с места на место: Алан, Волохов, Гетов и Ружан наодят в разных местностях Ев­ропы, так как каждый Славяно-Арийский народ имел все три варны.

Геродот, прозванный «отцом истории», в 46 главе 4-й книги своей «Истории» свидетельствует, что умнейшие люди, которых он знал, были Скифами. По сказаниям многих писателей, в 670 год до Р.Х. некто Скиф или Гиперборей Аварис творил чудеса в Греции, а Скиф Анахарсис (Анахар), как утверждает Эфор (405-330 до н.э.), был причислен к числу семи мудрецов.

В уже упоминавшемся сочинении славянского поэта Славомысла «Песнь о побиении иудейской хазарии Светославом Хоробре», отдельные части которого опубликовал А.С. Иванченко в романе-исследовании «Путями великого россиянина» [12], есть такие свиде­тельства:

Лишь мести духа прорицательницы с Непры [13] убоявшись,
эллины сыну дщери Россичей имя Пифагора дали
Признав, что пифией [14] рождён он в Дельфах,
обет свой девственницы не сдержавшей
Затворённая в храме, в светилище оракула, как
простая смертная, вопрошателю иль хранителю сокровищ отдалась
И по законам Греков, что очень вероятно,
казнена была, когда сокрыть уж тайны не смогла —
Малец проворный, с власами светлорусыми,
от безпечной матери из укрытия сбежав,
В притворе храма, как поделочными цацками,
в Дельфы приносимыми дарами драгоценными играл.
Прочих же Славян, науками прославивших Элладу
— молва о том идёт по всему свету —
В Эллинов богоравных возвели и изваяньях каменных их лики воссоздали,
Не смущаясь, что обличьем богоравные — Скифы-варвары.
Род Любомудра из Голуни от Зевса! — достойнейший из правнуков Геракла Гераклит.
Здравомысл из Бусовграда, что ныне киевлянином
считался — Критянов демоса мудрейший Демокрит.
Средь Россичей известный нам Всеслав, Эллинам
Анахарсис — отец хратий, учение которого воспринял жрец Клио Геродот.
Яровит, тоже бусовградец наш преславный,
сначала управителя Афин Перикла друг,
А после толпою афинян приговорённый к смерти
как безбожник — семена материи и всех вещей посмел узреть!
Но теперь он всё же в камне — божественный
Анаксагор, — кто старое помянет, нынче уже
того ждёт прежде Анаксогоров приговор…
Велик тот перечень имён эллинских, Славян
скрывающий, в нём, между прочим, также одно время
Проживающий на Самосе Аристарх и сиракузец Архимед,
Сварожия читавшие скрижали и тел сварожьих познавшие движенье,
Пращуры которых, в ремёслах многих искусные
Этруски, к тому же солевары и песнопевцы,
От Непры берегов под солнце италийское к
Латинам перешли и град у моря воззидали Соленцы…

Лев Диакон в своей «Истории», написанной во второй половине X в., ссылаясь на Флавия Арриана (Арьяна, II в.), пишет: «Пелеев сын Ахилл («а хил» — т.е. не слабый, сильный) был родом Скиф из небольшого города Мирмикиона, стоявшего близ озера Меотиса…». По свидетелству многих других древних исследователей оказывается, что большинство выдающихся героев древнегречес­ких легенд были Славяно-Ариями.

Е.И Классен в своём труде «Новые материалы для древней­шей истории Славян…» пишет, что понтийские Греки называли Руссов Скифами, Троянами и Славянами, и утверждает, что «просвещение древних Руссов и старше и выше греческого… Про­мышленность Скифов также опережала таковую же у всех прочих народов; ибо известно и приведено нами в первых выпусках на­ших материалов, что Скифы изобрели сталь, огниво, нелинючие краски, выделку кож сыромятных и юфти; им известно было баль­замирование трупов, что они и исполняли над трупами царей сво­их; им же принадлежат и первые горные работы и разные другие открытия и изобретения. Звёздочтение Скифов (халдеев) есть, сколько известно, старше, чем у других народов.

Скифские письмена, сохранившиеся в некоторых скандинавских и всех поморских рунах, а также и по левому берегу Енисея, по­выше Саянского отрога, свидетельствуют, что они служили образ­цом для древних греческих письмен, равно как и для кельтских и готских алфавитов.

Скифы верили в безсмертие души и в будущую загробную жизнь, а равно и в наказания загробные. Их определение и идея о Творце Вселенной не сделают стыда и христианам» [15].

Что же касается их языка, то древние писания свидетельству­ют, что Скифы говорили на русском языке (Анна Комнин, Лев Диакон, Киннам); Тавроскифы говорили на русском языке (Кон­стантин Багрянородный); Сарматы говорили на русском языке (Халкокондил); Сарматы говорили на венедском языке [16] (папа Сильвестер II); Сарматы-Яциги и Паннонцы — говорили на славянском языке (Иероним); Сарматы-Сербы — говорили на славянском язы­ке (Плиний); Сарматы-Венеды — говорили на славянском языке (Прокопий и Птолемей); вообще все Сарматы говорили на сла­вянском языке (Апевдини). В грузинских летописях упоминается, что Алане также говорили на русском языке. Очевидно и неоспо­римо одно: все Скифы, Сарматы и Алане говорили если и на раз­ных наречиях, то всё-таки на Славяно-Арийских.

Учёный XVIII века Иоанн Раич писал: «Мавробин — рагузинский аббат в славянской истории, на разных авторов ссылаясь, доказует, что Иафетово племя, Славяне, в несравненно великие и многие народы произошли. Имели 200 отечеств и поселилися на оных местах, которые суть от горы Тавра Киликийского к северу при Океане Северном в половине Азии и по всей Европе, даже до океана Британского. Язык их един, от славы именуется, потом назван скифским».

Выедающийся грек Фукидид (460-400 гг. до н.э.) утверждал, что Скифы есть многолюднейший народ в мире, а византийский лето­писец VI в. н.э. Прокопий Кесарийский в своём известном труде «Война с готами» писал, что Анты и Славяне были когда-то од­ним народом и что в древности Славян называли Спорами, Рассенами, то есть рассеянными, распространёнными. «Эти на­роды — Славяне и Анты, — свидетельствует Прокопий, — не уп­равляются одним человеком, а живут в народовластии (т.е. в ис­тинном самодержавии [17]). Поэтому у них счастье и несчастье счи­таются общим делом. И в остальном у этих народов вся жизнь и все законы одинаковы… Дома у них не каменные, а из дерева и глины, с островерхими соломенными крышами, напоминающими шалаши. Щиты у воинов из бычьей кожи, лёгкие, и всё оружие лёгкое — копья из крепкого дерева, которому они распариванием и гнутьём умеют придавать прямизну, луки обычные, а колчаны для стрел плетут из ремешков, которые не намокают, мечи длиною в локоть и короткие ножи, а также ножны для них делают искусно… Железо звонкое и такое, что наш меч может рубить, но само не зазубривается… Против нападающих врагов в длинных закрытых колчанах они хранят стрелы, отравленные таким сильным ядом, что если стрела поранит и ухо, с жизнью не успешь простить­ся… Самим нападать на других, чтобы завладеть их имуществом и людьми, законы им запрещают так же, как и торговать людьми. Поэтому рабов они не имеют, а трудятся все без различения должности и положения… Пленные, если захотят остаться у них и женятся [18], пользуются равноправием, а других отпускают и обес­печивают всем необходимым на дорогу… Они не злы и не хитры, а откровенны и добродушны…» [19].

ВЕДУНЫ-молитвенники жили в лесных пустыньках. К ним обращались за помощью в горе или несчастье. Они исцеляли больных и даже воскрешали мёртвых. Многие из них были ясновидя­щими. Вера их была безкорыстной, и если они что-то делали, то по велению долга, а не за мзду. Одни из них был свещеннослужителями, приносил жертвы, совершали требы, а другие предавались созерцанию и молитве. Эти были недоступны людям, мно­гие из них молчали. Они носили длинные белые подпоясанные рубахи, имели длинные волосы и бороды. В руках у них всегда был вишневый или самшитовый посох, и у некоторых, особенно могущественных, он заканчивался серебряной или золотой була­вой. Такой посох (от слова «сушить», т.е. умертвить — отсюда, например, старинное название онкологического заболевания рака — «сухотка») был грозным оружием ведунов против всякой нечисти. Он представлял из себя довольно сложное устройство — пали­цу (от слова «пал» — палить, предавать огню), предназначенную для накопления психической (ментальной) силы с помощью кристаллов минералов, определённо расположенных на шаре булавы, с последующим выбросом энергии тонким лучом через серебряную или золотую нить, идущую от внуренней области булавы наружу через рукоять. В русских былинах сохранились свидетельства при­менения воинами-ведунами такого оружия: стоило махнуть пали­цей, и в рядах вражеской армии появллась «улица»», а отмахнуть­ся — «переулочек». Такое сокрушительное действие палицы было совсем не преувеличением, и недаром, попавшаяся в руки несве­дущему человеку, она называлась «жезло» («же зло»» — это зло). Поэтому посох особенно охранялся ведунами и был их единствен­ной принадлежностью, ибо, кроме него и серебряного изваяния Рода, у них ничего не было.

В жилище у каждого ведуна-кудесника висели пучки трав от разных болезней и сухие цветы к Колядину дню, в которые они клал изображение Малого Крышнего [20]. Общались ведуны и с хо­зяином леса — Лесобогом (дедушкой Берендеем).

Топили бани, где в мовницах молились. После мовления, жарко напарившись, выходили голыми, зимой катались по снегу и снова вскакивали в баню, продолжая париться. После этого пили травя­ные отвары, укреплявшие тело. Ели весьма мало житного хлеба, пили жертвенное молоко или вкушали мёд. Мяса и рыбы не ели. Ели они ещё сочиво или коливо — отварную пшеницу, жито, яч­мень с мёдом, а масла не вкушали. Жизнь их была суровой и ничего не давала, кроме победы над своими страстями. А если к ним приходили огнищане (веси), то по их просьбе совершали тре­бы. Иногда ведуны собирались вместе и пели общую Требу.

Хотя они искали ухода от мирской суеты, но жизни не сторонились. Так, если к ним приходила женщина, желавшая иметь от них ребёнка, то почиталось оскорблением богов ей в этом отка­зать. Однако сами ведуны жён не имели и их не искали. Они отгараживались от мирской жизни не потому что презирали её бла­га, а потому, что хотели быть ближе к Всевышнему. Это было воспитание Воли, и пост у ни был не для умервщления плоти, а для здоровья.

Ища в своей жизни лишь Всевышнее, они перед сном и утрен­ней зарёй (за два часа до восхода солнца) молвили славу Всевышнему и богам. Годами мог молчать ведун, прежде чем обре­тал Сварожье Слово. Только тогда он начинал вещать, и люди шли к нему за советом, чтобы поступить по-божьему. И, как утверж­дает Дитмор, «соображаясь с Величим Небес, они считают не приличным стеснять богов стенами». Главным же смыслом своего служения для них является славление Всевышнего и предос­тавление себя в его руки. Основные общественные обязанности ведунов: бить баклуши, толочь воду в ступе и писать на воде вилами. Но враги Славяно-­Арийской культуры постарались выставить эти свещеннодействия в глазах простолюдинов пустым, безполезным делом. На самом же деле ведуны, заботясь о благосостоянии населения, снабжали людей деревянными заготовками-баклушами для изготовления мисок, гребней, ручек инструментов, оружия и др. Но, что самое важное, они били, рубили кололи баклуши для каждого отдельно в определённый благоприятный день и из той породы дерева, ко­торая соответствовала этому человеку. Также в благоприятное время ведуны набирали из семи свещенных, обладающих целебными свойствами родников воду и, смешивая её, тщательно толк­ли эту воду в ступе. При этом вода становилась биоактивной, деструктурированной, так как её молекулярные цепочки становились более короткими и легко проникали через оболочку клеток организма человека, обеспечивая ему здоровую жизнедеятельность. Для того, чтобы эта вода благотворно влияла не только на плот­ное физическое тело человека, но и на его тонкие тела, ведуны её пранировали, то есть заряжали духовной силой — праной с помощью свещенного трезуба, знака тройственности Всевышнего (руна «Ман», называемая в народе «сорочьей лапой»), водя этими «ви­лами» по воде и молвя славу Прародителю, богам и предкам. Та­ким способом ведуны сотворяли светую воду и снабжали ею каж­дую семью.

Варну ВОИНОВ-руководителей составляли Геты. Греки описы­вают их как наиболее воинственных из всех других народов и на­зывают, в дополнение: Gethae metanastae. Это определение «metanastae», будучи правильно прочитанное как «меченосцы» (ибо в греческом алфавите нет букв, соответствующих славянским «ч» и «ц»), служит одним из веских подтверждений принадлежности Гетов к варне воинов-витязей.

Из-за различного месторасположения Гетов, Греки упоминают их под разными именами, например: Массагетов, признанных Гре­ками за заволжских Скифов; Тирагетов — живших на Тиросе или Днестре; Пиенгитов или Гетов-Пенян — на реке Пене в Дакии; Танагитов или Танаитов — Гетов на Танаисе или Дону; Рсигетов (Arsietae) — на реке Рси или Роси; Гетов-Руссов (Гет-Русков — Этрусков) — в Италии. Отсюда идут корни Гетов донских — донских казаков, о которых говорят Ливий и Стефан Византийс­кий как о Славянах, сохраивших при переселении из Италии в Грецию свой родовой язык. Другие же Геты, жившие на севере Европы, названы историками Gethini, Gothini, Gothunni. В этих лег­ко унать Гетов-Уннов, которые жили там, где и поныне есть при­знак их пребывания: две реки Унны, озеро Унно, Унский залив, Уннская губа (все уазанные наменования находятся в нынеш­ней Архангельской области). О жительстве Уннов свидетельству­ют и скандинавские предания, рассказывающие о войнах Сканди­навов с Уннами и Руссами, постоянно выстуающими на севере в качестве союзников.

Гетов можно встретить и в Малой Азии, располагавшихся пя­тью княжествами вокруг Славяно-Арийских народов, где они на­зывались Гефами или Гефью.

В писцовых книгах Новгородских погостов упоминаются кон­ные гофейские казаки, неизвестно откуда переселившиеся в Бе­жецкую пятину, на опустелые земли. «Конные казаки» непременно означают войсковых людей, а под «гофейскими» подраумеваются Готы или Геты-Унны (Gothunni), жившие в Архангельской облас­ти, следы пребывания которых остались там в названии бездомных батраков — «казаки». Это обстоятельство также свидетель­ствует о том, что казаки-Унны, или северные Готфы (а по Несто­ру — Гофь или Гьте), состояли в родстве с Руссами и были их варной воинов-витязей.

Геты составляли пограничное или сторожевое Славяно-Арийс­кое население, вроде нашего казачества или военной сторожевой линии. «Казак» в переводе с монгольского языка, означает: «порубежник», «защитник границы»; ибо «ко» — броня, лага, защита; «зах» — межа, граница, рубеж. Нынешнее казачество есть оста­ток Гетов, по сей день сохранивших должностное звание для сво­его начальника — «гетман», то есть видящий (знающий) человек, ибо сторожевой казачий оклик «геть» или «гей-ты» (отсюда и на­звание греческого гвардейского войска «гейтары») означает «смотри-ты». Так, в малороссийской песне казак, поджёгший дворы Ляхов, говорит:

Здесь в обоих случаях слово «геть» означает «гляди», в свою очередь, сторожевой оклик «гей-ты», означает «гляди в три ока»; отсюда и слово «смо-три». На Руси до сих пор существует пого­ворка: «Смотри в оба, зри в три» [21].

Название российского войска «казаки» неразрывно связано с древними Скифами-Саками или Сахами, которых греческие лето­писцы называли Кос-сахи или Белые Сахи («кос» — по-скифски зна­чило «белый»). В Танаидских (донских) летописях античных вре­мён имя Коссаков встречается под видом разлчных народов: Га-сагос, Касагос, Касакос. Судя по данным археологии, это название принесли из Закавказья Скифы, прошлое которых отчётливо связа­но с казачеством. В области Иловлы и Медведицы арабские лето­писцы помещают Сакалибов, Азсахов, Казаков, а персидские лето­писцы — Бродников. Первые — неоспоримо предки донских казаков, а вторые — общепризнанные предки запорожских казаков.

«Следовательно, название народа «казаки», от ас и саки, есть собственное, о чём свидетельствуют историки в течение мно­гих веков», — заявляет Е.П. Савельев. «Казачество выступило на историческом поприще под своим именем гораздо раньше Батыева нашествия и даже было известно в глубокой древности: народ Казос, по Дарету и Диту (XIII в. до Р.Х.); Азы и Саи, или Азсаки, с гортанным придыханием — Казсаки или Казаки, по Страбону (I в. до Р.Х.); Кушаки (Георгий Монах); Казахи по Констан­тину Багрянородному (Х в.) и по Нестору — Ясы и Косоги» [22].

Исследователь первых веков называют казаков, защищающих Российские рубежи, Бродниками ибо они передвигались, бродили вдоль охраняемой границы. Венгерский король Бела IV в письме к папе Римскому Иннокентию IV в 1254 году писал о Бродниках: «Страны, которые граничат с нашим королевством — Русия, Кумания, Бродния, Булгария», а византиец Никита Акоминат в своем Слове в 1190 году утверждал: «И те Бродники, презирающие смерть, ветвь Русских» [23].

Археолог М.А. Миллер пишет: «Большшнство исследователей считает наиболее вероятным, что местом пребывания Бродников являлись Донские степи» [24].

Писатель-исследователь Ю.П. Миролюбов считает, «что «Брод­ники» были теми людьми, из которых после выработалось казачество, и что название это было эндемическим у Русов» [25].

Академик Б.А. Рыбаков утверждает: «Между коренной слаянской землёй и южными разноплеменными городами связь поддер­живалась славянскими «бродниками», которые были известны уже Тациту… Бродники — это не только степные вольницы, окончательно порвавшие с метрополией; дружинники многих племён, вероятно, на время превращались в бродников, «рыскали по полю, ищуща себе чести», а затем возвращались к себе на родину. Так бывало в VI в. во время византийских походов антов (как об этом говорит Прокопий), так, очевидно, было и во времена более ранних пе­риодов…» [26].

В соответствии с названием российского войска — «казаки», земля, лежащая между Волгою и Днепром, Кавказскими горами и верховьями Дона и занятая казаками у разных народов в разные времена, называлась: Черкасия, Чигия, Алания, Казакия. Посему Азовское море на картах Арабы называли Казацким, а турки го­рд Азов — Азак — Казацким городом.

Крепью Славяно-Арийского войска были характерники [27], которых в Индии до сих пор именуют махаратхами — великими воинами (на санскрите «маха» — большой, великий; «ратха» — рать, войско). Это были люди, владеющие Казачьим Спасом. Основой этого боевого ис­кусства является способность человека к переносу своего сознания на более тонкие уровни бытия — сначала в Навье (астральное) тело, затем в Клубье (ментальное), Колобье (будхическое) и, наконец, в Дивье (деваконическое). Всего же у нашего «Я» (Живы) семь тел: есть ещё Светье (саттвическое), Жарье (эфирное) и Плотское (орга­ническое). Наши предки ведали обо всех своих тонких телах — вспом­ним, к примеру, о семи русских матрёшках. До сих пор в казачьей среде бытует мнение, что характерники во время схватки общаются с Родом. В таком состоянии сознания боец обретает способность уравлять пространством и временем, влиять с помощью внушения на сознание других людей, для него не составляет труда уйти от любых нападений, тогда как он сам имеет возможность наносить врагам сокрушительные удары. Человек, владеющий Казачьим Спа­сом, обладает способностью чувствовать приближение «своей» пули: затылок как бы начинает наливаться тяжестью и холодеть, и воин либо уклоняется от пули, либо останавлвает её на поверхности сво­его Плотского тела. Эта невидимая непосвещённому «броня» назы­вается Золотым Щитом. Российские знахари до сих пор именуют центр хара «золотником».

Сохранился Казачий Спас и до наших дней. Наш современник, донской казак Юрий Сергеев уверждает, что за людьми, владе­ющими этим боевым искусством, сейчас устроена настоящая охо­та всеми разведками мира. Как оказалось, освоить Учение и вла­деть его приемами могут только Славяно-Арии! Давние предки наши в Слове заложили наследственный Оберег. По некоторым сведениям, характерниками были Чапаев, который на насыпи око­па плясал «барыню» под немецкими пулемётными струями, Думенко, Миронов, казацкий полковник Васищев. Старик-очевидец рассказывал о том, как в 1920 году Васищев с 54-мя казаками взял станицу Наурскую, отбив у красного корпуса пулемёты и всё оружие. Пленных он не тронул. После боя вся черкеска у него была в дырках от пуль. На людном станичном плацу он соскочил с коня, расстегнул пояс и встряхнул одежду — пули посыпаись к его ногам.

Офицер, ветеран Великой Отечественной войны, вспоминая о боях, расскаал о простом солдате с Днепра — Трофимчуке, слу­жившем в его полку пулемётчиком:

«Воевал он с первых дней войны и ни разу не был ранен или контужен… Очень часто бывало так, что он оставался невреди­мым даже тогда, когда пули, снаряды, мины или бомбы скашива­ли всех вокруг… Раз он с третьим отделением был в ночном по­иске. Ходили за реку, переправлялись вместе. Он обеспечивал бросок отделения в траншею немцев за языком. Язык был взят, и отделение отходило назад. Немцы накрыли его минами. Девять человек были убиты, а один солдат и пленный немец ранены. Трофимчук под огнем перетащил пулемёт, потом еще два раза ходил за реку, доставив обоих раненых.

В другой раз бомба упала в двух шагах от пулемёта. Весь расчёт был убит, а Трофимчука с пулемётом отбросило метров на десять. Но и только. Ни одной царапины не было на теле пуле­мётчика.

Во время боев под Орлом он прикрывал отход роты на новый рубеж. Семьдесят немцев подошли к пулемёту на расстояние 10-15 метров. Семьдесят автоматов били по нему, десятки гранат рва­лись около окопа. Расчёт пал, а Трофимчук сберёг пулемёт и ни одному фашисту не дал пройти мимо себя…» Подобные случаи происходили с ним постоянно и, естественно, возбуждали к нему интерес и у старых солдат, и у офицеров, и у молодежи полка. Но сам он не любил говорить о его неуязвимости, лишь однажды всё же приоткрыл её источник. Как-то после боя, сидя вместе с со­ратниками в блиндаже, он сказал: «Мой батька в прошлую войну тоже с немцами воевал. Приехал с неё полным георгиевским ка­валером. Я его как-то спросил: как же тебя, батько, ни одна пуля не тронула? Он мне ответил: у меня, говорит, душа (т.е. Дивье тело — прим. авт.) перед немцем ни разу не дрогнула. Если душа дрогнет — конец, пуля сразу найдёт тебя». Потому-то русская пословица и гласит: «Смелого пуля боится, а труса и в кустах найдёт».

В старину пятёрки русских воинов прорубалсь через плотную стену войск Дария, разворачивались, прорубались обратно и снова уходили туда, откуда появились — в степь. Всадники скакали в бой обнажёнными до пояса: они ловили на лету вражеские стре­лы, либо просто уклонялсь от них. Сражались они двумя меча­ми, стоя на конях. Здоровые, полные сил Персы «сходили с ума» и ничего не могли понять.

Недаром император Наполеон I говорил, что «казаки — это самые лучшие лёгкие войска среди всех существующих. Если бы я имел их в своей армии, я прошёл бы с ними весь мир».

В глубокой древности идеи учения о Казачьем Спасе были за­имствованы японскими витязями-самураями и отразились не только в их обряде харакири, но и в основных правилах особой боевой подготовки в рамках обрядов кэндо (кэндзюцу) философской сис­темы «Цакугадзэн». Кюдо (путь лука) — искусство стрельбы из лука — было очень распространено среди японского дворянства, ибо лук и стрелы считались у самураев свещенным оружием, а выражение «юмия-но мити» (путь лука и стрел) было равно поня­тию (бусидо) «путь самурая». Кюдо, по высказываниям его тол­кователей, даётся бойцу только после длительной учёбы и подготовки, в то время как человеку, не понявшему его сути, оно вооб­ще недоступно. Многое в кюдо выводит за рамки человеческого разума и недоступно пониманию. Ибо стрелку в этом духовном искусстве принадлежит второстепенная роль посредника и испол­нителя «идей», при которых выстрел осуществляется в некоторой степени без его участия. Действия стрелка в «цакуга-дзэн-кюдо» имеют двуединый характер: он стреляет и попадает в цель как бы сам, но, с другй стороны, это обусловлено не его волей и желанием, а влиянием сверхъестественных сил — его Дивьего тела, Родоводителя народа, или же демона государственности. Стреля­ет «оно», то есть «дух» ил «сам Будда». Воин не должен думать в ходе стрельбы ни о цели, ни о попадании в неё — только «оно» хочет стрелять, «оно» стреляет и попадает. Так учил наставники кюдо. В луке и стрелах стреляющий мог видеть лишь «путь и средства» для того, чтобы стать причастным к «великому уче­нию» стрельбы из лука. В соответствии с этим кюдо рассматри­валось не как техническое, а как совершенно духовное действо.

В этом понятии заложено глубокое духовное содержание стрель­бы, являющейся одновременно искусством мировоззрения дзэн-буддизма. Цель стрельбы из лука — «соединение с божеством», при котором человек становится действенным Буддой. Во время выстрела воин должен быть совершенно спокоен; это состояние достигается медитацией. «Всё происходит после достижения пол­ного спокойствия», — говорил мастера кюдо. В дзэновском смыс­ле это значило, что стреляющий погружал себя в безпредметный, несуществующий для человеческих чувств мир, стремясь к со­стоянию просветления (сатори), то есть к переносу своего созна­ния на духовный уровень. Просветление, по японским понятиям, означало в кюдо одновременно «бытие в небытии, или положи­тельное небытие», то есть бытие в своём духовном (Дивьем) теле. Только в состоянии «вне себя» (вне человеческого тела), при ко­тором воин должен отказаться от всех мыслей и желаний, он свя­зывался «с небытием», из которого возвращался снова «в бытие» лишь после того, как стрела отлетала к цели. Таким образом, единственным средством, ведущим к просветлению, служил в данном случае лук и стрела, что делало безполезным, по толкова­нию учителей кюдо, всякие усиля человека в самосовершенство­вании без этих двух составляющих частей.

В начальной стадии сосредоточения стрелок направлял внима­ние на дыхание, имеющее в кюдо большее значение, чем в дру­гих видах военного искусства. Для того, чтобы уравновесить ды­хание, воин, сидя со скрещенными ногами, принимал положение, при котором верхняя часть туловища держалась прямо и расслаб­ленно, как во время медитации дзэн. Затем это положение прини­малось безсознательно.

Стрельба могла производиться из положения стоя, с колена и верхом на коне. В мгновение, предшествующее непосредственно­му пуску стрелы, физические и духовные силы самурая были со­средоточены на «великой цели», то есть на стремлении соединиться со своим Дивьем телом, но ни в коем случае не на мишени и желании попасть в цель.

Такое состояние сознания изменяло поток времени человека, и характерник обретал способность не только видеть замедленный полёт стрелы, пули, снаряда и даже луча света, но и управлять их движением посредством энергетического жгута, который выходил из хары и соединял Плотское тело человека, летящий снаряд и цель. Благодаря этому характерник успевал выпустить семь стрел до того мгновения, когда первая стрела достигала цели.

Японский адмирал Хэйхатиро Того (1847-1934) был увлечён идеей применить эту науку в морских сражениях. По его почину на японских кораблях, начиная с 1898 года, стали проводиться сверхсекретные опыты под условным наименованием «цакуга-дзен». По программе Сабу-Кюдо — Путь огненного лука — были особо отобраны и подготовлены комендоры — наводчики 1-го и 2-го боевых отрядов Объединенного флота, и частично, других боевых отрядов.

На учебных стрельбах летом 1901 года были получены оше­ломляющие результаты, и Того решил применить «цакуга-дзэн» в Цусимском сражении. Об этом есть записи очевидцев.

«В 13.59 на мачте «Микаса» подняли условный знак «цакуга-дзен». В течение минуты его приняли командиры следующих за «Микаса» кораблей: капитаны 1-го ранга Терагаки («Шикишима»), Мацумото («Фудзи»), Номото («Асахи»), Като («Кассуга»), Такеноучи («Ниссин»), передавая сигнал дальше по линии на соверша­ющие поворот броненосные крейсера адмирала Камимура, громя­щие «Ослябю». Что-то страшное, жуткое и непонятное произошло на японских броненосцах, о чём никто впоследствии толком рас­сказать не мог Души и помыслы всех людей слились в единую силу, энергия которой поступала из источника, чье название вооб­ще невозможно точно перевести на бедные философскими терми­нами европейские языки — энергия эта шла из того невидимого мира, который с момента появления человека на земле окружает его своей таинственной силой, порождая религии и мифы, столь разные и столь удивительно общие для всего человечества. И эта сила превратила броненосцы и людей в единое, сверхъестествен­ное существо, подобное легендарным драконам, покидающим в течение веков в трудный для народа Ямато час свои небесные дворцы и появляющимся на земле, чтобы своим страшным огнем испепелить полчища врагов…

Лейтенант американского флота Роберт Уайт, находящийся в качестве наблюдателя на борту «Шикишима» — второго броне­носца японской линии, почувствовал, что сходит с ума. Всё, что он увидел, было настолько нереально, что американскому офицеру показалось каким-то кошмарным сновидением. Он никогда бы не поверил, что армстронговские башни главного калибра могут раз­вить такую скорострельность. Залпы следовали непрерывно один за другим, как будто это были не 12-дюймовые орудия с раздель­ным заряжанием и продольной перезарядкой, а митральезы (стан­ковые пулеметы — прим.авт.). Артиллерийский офицер, участник боя при Сант-Яго, Уайт не мог себе представить, как подаются сна­ряды и полузаряды из погребов, как продувается канал ствола после выстрела и как вообще, да и когда, японцы успели модер­низировать свои башни, что они перезаряжаются в положении «на борт»? Уайт с ужасом подумал, что вот сейчас башни японских броненосцев начнут взрываться одна за другой, и весь флот Того либо вознесётся куда-то в небеса, либо низвергнется в страшную пучину. Американцу стало трудно дышать, ему показалось, что какая-то сила приподнимает его в воздух, чтобы швырнуть за борт прямо в огромные гейзеры русских недолётов. Уайт судорожно вцепился в поручни и взглянул в сторону русских. Четыре первых корабля русской эскадры были охвачены пламенем гигантских пожаров, которые на глазах разгорались всё сильнее, превращаясь в огненный смерч…

На палубе «Суворова», в башнях, в плутонгах, на постах уп­равления царило смятение, близкое к полной деморализации. Даже капитан 2-го ранга Семёнов, обстрелянный офицер, участник боя 28 июля, был ошеломлён не меньше, а, видимо, даже больше дру­гих. Ему было с чем сравнивать. «28 июля, за несколько часов боя «Цесаревич» получил только 19 крупных снарядов, и я серьёзно собирался в предстоящем бою записывать моменты и места от­дельных попаданий, а также производимые ими рарушения. Но где уж тут было заисывать подробности, когда и сосчитать по­падания оказывалось невозможным! Такой стрельбы я не только никогда не видел, но и не представлял себе. Снаряды сыпались безпрерывно, один за другим… За 6 месяцев на артурской эскад­ре я всё же кой к чему пригляделся — и шимоза, и мелинит были, до известной степени, старыми знакомыми, но здесь было что-то совсем другое, совершенно новое! Казалось, не снаряды ударя­лись о борт и падали на палубу, а целые мины… Они рвались от первого прикосновения к чему-либо, от малейшей задержки в их полёте. Поручень, бакштаг трубы, топрик шлюпбалки — этого до­статочно для всеразрушающего взрыва…

Стальные листы бортов и надстроек на верхней палубе рвались в клочья и своими обрывками выбивали людей. Железные трапы свертывались в кольца, неповреждённые пушки срывались со станков…

А потом — необычно высокая температура взрыва и это жид­кое пламя, которое, казалось, всё залевает! Я видел своими глаза­ми, как от взрыва снаряда вспыхивал стальной борт. Конечно, не сталь горела, но краска на ней! Такие трудногорючие материалы, как койки и чемоданы, сложенные в несколько рядов, траверсами, и политые водой, вспыхивали мгновенно ярким костром…» [28].

Русские моряки, лишённые связи с мощнейшим эгрегором (ин­формационным полем) дохристианской России и опеки своих родных богов, оказались безсильны против влияния демона государ­ственности Японии и посему в бою с ним были обречены на по­ражение.

Во все времена Славяно-Арии, обладая Ведическим мировоз­зрением, страшились не смерти, а безславного конца — трусости и предательства. Став воином, Русский человек знал, что, ежели он будет убит в бою с врагами Рода, то пойдёт в Ирий — Славяно-­Арийское Небесное Царство, на радость пращурам своим, а если он сдастся в плен, то уйдёт в мир иной рабом, сохраняя в Нави это низкое положение. Ю.П. Миролюбов писал, что поэтому Славяно-Арии предпочитали славно умереть, чем гнусно жить, ибо умершего от меча на поле брани Валькирия [29] на Белом Коне (т.е. в Дивьем теле) ведёт в Ирий, к Перуну, а Перун его покажет Прадеду Сварогу!

Наши пращуры знали, что смерть есть лишь одна из ступеней жизни, являясь способом преобразования в новые виды — подобно тому, как неуклюжая гусеница превращается в прекрасную, нежную бабочку. Нынешнее заблуждение материалистов в отношении смер­ти устраняется при духовном опыте, ибо познание законов жизни иных миров даёт опыт посмертного существования.

Славяно-Арии ведали, что человек, ослеплённый ложным эго, обобщивший себя со своим телом, погружается в тревогу, безпокойство и мирские заботы о завтрашнем дне. Он испытывает страх и вражду к людям и животным, боится потерять близких, боится смерти, мучается, будучи не в силах насытить свои жела­ния, вечно зависит от мнения других, от случая, успеха или неудачи. В таких натурах царят гордость и эгоизм, для них природа — мачеха, ближний — враг, звери — недруги, стихии — супостаты.

Для тех же, кто умирился с Прародителем и с самим собою, природа становится нежной матерью. Дикие звери не трогают их, стихии повинуются, а духи служат им.

В древности всякий мужчина нёс воинскую повинность. На войну шли все, от мала до велика. Ю.П. Миролюбов в своём исследовании «Материалы к праистории Руссов» приводит по этому поводу такую пословицу: «Спокон вику так, що чоловик, той козак», что в переводе означает: «Издревле — как человек, то и воин (козак)».

Существует множество пословиц и поговорок, свидетельствующих о том, что Русские люди придавали большое значение таким поняти­ям как честь и долг, которые даже дети воспринимали как непре­ложный закон и по которому потом жили, становясь взрослыми:

• Лучше быть убиту, чем в плен взяту!
• Без боя врагу земли не дают!
• Если же враг осилил, бросай всё, иди в глушь, заводи на новом месте старую жизнь!
• Врага слушать — самому себе могилу копать!
• За Россию да за друга стерпи жар и вьюгу!
• Нет больше той любви, чем положить душу за други своя!
• Сам погибай — соратника выручай!
• Казак казаку — брат, а на войне — во сто крат!
• Характер — что казачья лава в атаке.
• Ломи напрямик, скачи, пока ноги коня несут!
• Хоть рыло в грязи, да наша взяла!
• Хоть жизнь собачья, так слава казачья!
• Знай край, да не падай!
• От чужого стола не зазорно и повернуь.
• Казачьему роду нет переводу!
• Слава Роду, что мы — казаки!

Третьей варной у Славяно-Ариев были земледельцы — торгов­цы (ВЕСИ), которых прозывали Ругами. Руги не есть имя соб­ственное: например, на острове Рюген Руги назывались и Русса­ми — Russi, Russe, Rutheni, Ruthae; это были Руссы ружные, то есть земледельческие. В русском языке до сих пор сохранилось слово «руга», означающее отпуск зернового хлеба кому-либо на содержание. Кроме того, в некоторых летописях встречаются Ружане придунайских Сербов под названием: Rugi, Rugiani и Rugioni; последние — это Руги-Унны, т.е. Ружные Унны. Плиний, Тацит и другие исследователи древности свидетельствуют, что Славяно-­Арии занимались хлебопашеством и вели оседлую жизнь в то время, когда германцы ещё кочевали. Где бы ни селились Славяно-Арии, они везде обращались к земле и возделывали её так, как это было принято на их родине.

Во II тысячелетии до н.э. Славяно-Арийские народы расселились на обширнейших землях — от Балкан (Эллино-Дорийцы) се­верного Причерноморья (Киммерийцы) и южного Причерноморья (Хетта) до Нижнего Поволжья; от Семиречья (Скифы) и далее — вплоть до Енисея, Северного Китая и Индии (Массагеты, Саки, Арьи). О том, что Скифы владели Китаем, писали христианские отцы церкви Западной Европы, Малой Азии и Индии. Пребывание Скифов в Месопотамии, Палестине и Китае оставило следы уди­вительной культуры наших предков. Самим же Китайцам был изве­стен народ Юэчжи, являющийся частью народа Сэ: то есть «Са­ков». Саки жили тогда в Среднй Азии и за Тянь-Шанем, в степях Северо-Западного Китая, в Джунгарии и западной Монголи.

В клинописных табличках из Аль-Амраны и Боказгея, а также в документах из Митаннии (Передняя Азия), относящихся к сере­дин II тысячелетия до н.э., появляются слова славяно-арийского происхождения, что подтверждает приход Славяно-Ариев в Ма­лую Азию и в Митаннию в это время.

Археологи считают, что различные Славяно-Арийские народы в бронзовом веке имели небольшие этнические различия. Области их обитания можно определить по видам захоронений: Киммерийцы — «катакомбная» культура, Скифы — «срубная» культура, а Саки — «андроновская».

Согласно данным археологии, сходство памятников, найденных в землях Средней и Центральной Азии, на Алтае и Саянах, в Северном Китае не случайное. Оно обусловлено родством наро­дов населявших эти земли [30].

Современным учёным известно, что Славяно-Арии, будучи очень большой людской общностью, расселились от Европы до Индии примерно в V-IV тысячелетиях до новой эры, принеся в места нового обитания навыки земледелия и скотоводства. Историки, скрывая истинное происхождение этого великого народа, назвали их индоевропейцами, определяя этим названием лишь границы рас­селения: Индия — Европа. Когда-то все они говорили на одном языые, но, рассредоточившись на таком большом пространстве, сохранили свою языковую общность только в корнях слов. Языков же стало столько, сколько появилось обособившихся родов. Сейчас языковеды насчиывают более сотни индоевропейских языков.

В книге Мавро Орбини, или — как написано в самой книге — Мавроурбина «Книга историография початия имене, славы и разширения народа Славянского и их Царей и Владетелей под многи­ми имянами и со многими Царствиями, Королевствами и Провин­циями. Собрана из многих книг исторических, чрез Господина Мавроурбина Архимандрита Рагужского», изданной в 1601 году (Переведена с итальянского на русский язык и напечатана по ве­лению и во времена счастливого владения Петра Великого, им­ператора и самодержца Всероссийского и протчая и протчая. В Санкт-Питербургской Типографии, 1722 году Августа в 20 день) [31] говорится, что славянский «…народ озлоблял оружием своим чуть ли не все народы во Вселенной; разорил Персиду; владел Азиею, и Африкою, бился с Египтянами и с великим Александром; поко­рил себе Грецию, Македонию, Иллирическую землю; завладел Моравиею, Шленскою землёю, Чешскою, Польскую, и берегами моря Балтийского, прошёл во Италию, где много время воевал против Римлян.

Иногда побеждён бывал, иногда биючися в сражении, великим смертопобитием Римлянам отмщевал; иногда же биючися в сра­жении, равен был.

Наконец, покорив под себя державство Римское, завладел мно­гими их провинциями, разорил Рим, учиня данникам Цесарей Рим­ских, чего во всём свете иной народ не чинивал.

Владел Франциею, Англиею, и установил державство во Ишпании; овладел лучшими провинциями во Европе…

…И от сего всегда славного народа в прошедших временах, произошли сильнейшие народы; то есть Славяне, Вандалы, Бургонтионы (т.е. Бургундцы в современной Франции — прим. авт.), Готы, Остроготы, Руси или Раси, Визиготы, Гепиды, Гетналаны, Уверлы, или Грулы, Авары, Скирры, Гирры, Меландены, Баштарны, Пеуки, Даки, Шведы, Норманны, Тенны или Финны, Укры, или Ункраны, Маркоманны, Квады, Фраки, Аллери были близ Ве­недов, или Генетов, которые заселили берег моря Балтийского, и разделились на многие началы; то есть Помераняны. Увилцы, Ругяны, Уварнавы, Оботриты, Полабы, Увагиры, Лингоны, Толенцы, Редаты, или Реадуты, Цирципанны, Кизины, Друлы, или Длуелды, Левбузы, Увилины, Стореданы и Брицаны, со многими иными ко­торые все были самый народ славянский».

Жителей великой Русской равнины в первые века от Р.Х. древ­неримские и греческие летописцы называли: северо-западные пле­мена — Склавинами (Славянами), а юго-восточные — Антами. При этом Прокопий Кесарийский сообщает, что Склавины и Анты го­ворят на одном и том же языке. Это же подтверждает Иордан (VI в.), отмечая, что они — «великий народ», состоящий из «безчисленных племён».

Летописец IX века Араб Ибн Якуб говорит, что «некогда су­ществовало единое Славянское госуарство, которое затем распа­лось». В другом месте он сообщает, что царём этого единого Славянского государства был Мах.

«Они… состоят из… многочисленных, разнообразных племён. И собрал их в былое время некоторый царь, титул которого — Маха (великий), и был он родом одного из племён, которое называось «Вийнбаба» (Венды — Вененды)… потом же разделилась их речь и прекратился их порядок, и народы их стали (отдельными), и во­царился в каждом их народе царь» [32].

Подобные сведения можно найти и у Прокопия Кесарийского. Это позволяет уверждать, что разделение Славян-Руссов произош­ло до VI в. н.э., так как книга Прокопия «Война с Готами»» отно­сится к VI веку. Тем не менее, мы видим, что в современной истории о едином Славяно-Арийском государстве в докиевские времена нет даже упоминания имени царя Маха. Ещё бы! Ведь это противоречило бы правительственной «норманской теории» Шлецера и Миллера, которые считали достойным лишь всяческое восхваление Немцев. Ибо признав то, что Руссы уже в доистори­ческое время — когда о Немцах ещё не было и речи — объединяли все славянские народы, входившие в единое госуарство, пришлось бы признать, что и сегодня за ними сохранилось это право. По­этому-то до сих пор живо официальное утверждение, что в те вре­мена Славяне обитали в лесах, как звери и птицы.

Вопреки этим утверждениям, множество учёных России, о кото­рых недруги всячески стараются умалчивать, такие как М.В. Ло­моносов, А.Д. Чертков, Е.И. Классен, А.Ф. Вельтман, М.А. Макси­мович, Ю.И. Венелин, Ю.П. Миролюбов, Ф.Л. Морошкин, С.П. Микуцкий, О.М. Бодянский, В.Е. Вилинбахов, А.П. Жуковская, Е.П. Са­вельев, Н.И. Надеждин, И.П. Боричевский, П.А. Лукашевич и мно­гие другие, опираясь на письменные свидетельства и данные ар­хеологических находок, провели серьёзное исследование происхож­дения Славяно-Арийских народов. Они доказали, что народы, ко­торые греческие, римские и западные учёные окрестили Скифа­ми, Сарматами, Венетами, Этрусками, Пеласгами, Лелегами, Ан­тами, Гетами, Вендами, Ругами, Рутенами, Русинами, Склавинами, Ставанами, Роксоланами и многими иными прозвищами — все без исключения были Славяно-Ариями.

М.В. Ломоносов в «Древней Российской истории от начала рос­сийского народа до кончины великого князя Ярослава Мудрого или до 1054 года» пишет: «Множество различных земель славенского племени есть не ложное доказательство величества и древности. Одна Россия, главнейшее оного поколения, довольна к сравнению с каждым иным Европейским народом. Но представив с нею Польшу, Богемию, Вендов, Моравию, сверх сих Болгарию, Сер­бию, Далмацию, Македонию и другие около Дуная Славянами оби­таемые земли, потом к южным берегам Варяжского моря скло­няющиеся области, то есть Курляндцев, Жмудь, Литву, остатки старых Пруссов и мекленбургских Вендов, которые все славянс­кого племени, хотя много отмет в языках имеют; наконец распростёршиеся далече на Восток славено-российским народом поко­рённые царства и владетельства, рассуждая, не токмо по боль­шей половине Европы, но и по знатной части Азии распространён­ных Славян видим. Такое множество и могущество славенского народа, уже во дни первых князей российских известно из Несто­ра и из других наших и иностранных писателей» [33].

И снова обратимся к труду Е.И. Классена. Он пишет: «Чтобы найти несомненные следы Славян во всеобщей истории, надлежит выкинуть из неё все изуродованные прозвища народов и употре­бить вместо них одно всем им общее племенное название…

Ясно, что Греки и Римляне желали, чтобы Славяне покорились им безусловно, жертвовали им не только своим достоянием, но и свободою действий, даже самою жизнью, и потому вооружали против них иноземцев, единомышленников своих, и сопротивляв­шихся этому называли варварами. Это даёт повод не верить на слово ни греческим, ни римским историкам со времени духа пре­обладания этих двух народов, а потому все сказания, составлен­ные ими о Славянах, должно соображать с обстоятельствами при­теснителей и притеснённых и, согласно разумной критике, очищать их от клеветы, желчи, насмешки. Исполнив совестливо это дело, мы получим верный взгляд на историю Славян…» [34].

А вот что пишет Екатерина II в «Записках касательно рус­ской истории»: «Славяне на востоке, западе и севере обладали толикими областями, что в Европе едвали осталась землица, до которой они не касались» [35].

Знаменитый древнегреческий писатель и путешественник Ге­родот в середине V в. до н.э. посещал Истр (Дунай), Порату (Прут), Гипанис (Южный Буг), Тиру (Днестр), Борисфен (Днепр); останавливался в Счастливой Оливии, которая была по­строена в VII веке до н.э. милетскими выходцами на берегу Бугского залива, а также в других городах Черноморского побере­жья. В своей «Истории» он рассказал о Скифах-пахарях на Буге и Днестре и о Скифах-земледельцах на Днепре. Учёные, которые добросовестно исследовали этот вопрос, утверждают, что и здесь речь идет о Славянах.

Геродот описывает многие племена и народы Причерноморья, прямо указывая на родство культур Эллинов и Славян-Будинов, живших в верховьях Дона. «Будины, — говорит он, — большое многочисленное племя; у всех их светлоголубые глаза и светлые волосы. В их земле находится деревянный город под названием Гелон. Каждая сторона городской стены в 30 стадий (1 стадия равна 125 шагам). Городская стена высокая и вся деревянная. Из дерева построены также дома и светилища. Ибо там есть светилища эллинских богов со статуями, алтарями и храмовыми здани­ями из дерева, сходные с эллинскими… После изгнания из торго­вых поселений они осели среди Будинов». Небезинтересны и сведе­ния, даваемые Геродотом о нравах и обычаях другого славянского племени — Невров. «Эти люди, — сообщает он в своём сочинении, — по-видимому, колдуны. Скифы и живущие среди них Эллины по крайней мере, утверждают, что каждый Невр ежегодно на несколь­ко дней обращается в вола, а заем снова принимает человечес­кий облик».

Шафарик Павел Йозеф (1795-1861), автор «Славянских древно­стей», а вслед за ним и многие другие учёные также считают гродотовых Невров Славянами. Соотечественник Шафарика, чеш­ский археолог Нидерле Любор (1865-1944) писал по этому повод: «Весьма правдоподобно, что Невры Геродота были Славянами и что вообще уже в это время все страны на восток от Вислы и Карпат были занятые словенским населением, которое, судя по всему, заселяло часть Галичины, Волынь, Подолино и, кроме мест­ностей по Припяти и верхнему течению Днепра, также, вероятно, и часть Западной Украины». В Лаврентьевской летописи, что осо­бенно важно, тоже сказано, что Невры или Нуры, Норци — «еже суть Славяне».

Это название сохранилось в ряде географических обозначений: местность между средним течением Вислы и Западного Буга до недавнего времени называлась Нурской землёй; в Галиции и Польше и сейчас встречаются такие названия рек и населённый мест, как Нуры, Нурец, Нур. О Неврах упоминает и Плиний, от­мечая, что в их стране находятся истоки Днепра.

Название «невры» существовало задолго до начала нового ле­тоисчисления и дошло до первых христианских летописцев. По­том Славяно-Ариев стали называть Венедами, о чём свидетель­ствуют Тацит, Плиний и Птолемей. Последний поставил Венедов в ряд «величайших племён», а Тацит сообщил, что они строят дома, употребляют щиты в бою и «охотно передвигются пешком, при­чём быстро».

Иордан Готский в труде «О происхождении и деяниях Гетов» указыват, что у северного склона Карпат, «начиная от места рож­дения Вистулы (Вислы), на безмерных пространствах расположи­лось многолюдное племя Венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, всё же преимущественно они называются Склавинами и Антами.

Склавины живут от города Новиетуна и озера, именуемого Мурсианским (озеро Балатон), до Данастра (Днестра), а на север — до Висклы (Вислы). Анты же — сильнейшие из обоих племён — распространяются от Данастра до Данапра (Днепра), там, где Понтийское море образует излучину; эти реки удалены одна от друой на расстояние многих переходов» [36].

Велесова книга свидетельствует: «…несколько веков тому назад мы были Антами на Русской равнине, а в древности были Русами — и ныне пребываем ими». А вот что пишет академик А.А. Шахматов (1864-1920): «Славяне и Анты — это две отрас­ли некогда единого племени. Анты — восточная часть этого рас­павшегося племени. Всё, что мы знаем об Антах, с совершенной ясностью ведёт нас к признанию их восточными Славянами, сле­довательно, предками Русских».

Тацит говорит, что Германцы ещё не знали городов, тогда как Славяне имели их во множестве. Константин Багрянородный пи­шет, что Славяне на землях нынешней Германии ещё задолго до призвания варягов имели укреплённые и многолюдные города, каж­дый из которых был обнесён рвом, валом и палисадами. В 866 году они уже насчитывали у Славян до 4000 городов: Унны-Россы имели 148 городов, Великорусы — 180, Савейские Руссы — 212, Хазары-Руссы — 250. Классен дополняет: Бужане имели 231 город, Волыняне — 70, Нареване -78, а Оуличи — 318. Иордан Готский в VI веке пишет, что в 350 году Новгород был покорён Готами, а это значит, что за 500 лет до призвания варягов Новго­род уже был уреплённым городом.

По летописным данным видно, что все значительные города России процветали задолго до христианства.

Скандинавы называли Ryszaland, то есть землю Руссов, Рос­сию — «Gaardarikr», то есть государством, из городов состоящим, ибо «Gaarda» — города, «rikr» — царство. Побудить Скандинавов дать России такое название могло лишь их удивление перед тем, чего у них самих не было, то есть перед обилием укреплённых городов. Что касается Скандинавии, то она в то время называ­лась Скотланд (т.е. «скотская земля»).

В статье «Были и небылицы о древней Руси» Л.Н. Рыжков (см. сборник «Мифы древних славян») утверждает, что «…вплоть до границ нынешней Франции разливалось славянское «море» едино­го этноса, говорившего на почти едином языке, не испорченном ещё немецкими, турецкими, джунгарскими, арабскими и другими завоевателями. Лейпциг в те времена назывался Липском и был центром славянской области Лужичан, потомки которых живут там и поныне. Дрезден был Дроздянами, Мейсен — Мишнами, Мерзебург — Межибором, а населяли все эти земли — Нишане, Мильчане, Седличане, Дечане и Хутичи; а на севере знаменитый Бранденбург величался Бранибором — центром обширных славянски княжеств, которые были завоёваны Немцами лишь в середине XII века. Это всё — в границах нынешней Германии, не говоря уже о Польше. А далее, на юг, вплоть до Червонной (Красной) Руси, вошедшей в состав государства Русь в 981 году, простиралась Великоморавская держава Славян, которая до сих пор Украинца­ми называется Угорщиной, а тогда на берегу Дуная стояли Вышеград и Новгород, Печи (современный Пешт). Эта область Вен­грии, вплоть до 1400-1600 годов называлась Новоградом. Хунгары (Джунгары, Уйгуры) завоевали и стали порабощать эту страну только в X веке. А ещё южнее была Валахия и Болгарское царство. Даже Австрия (Острия), ещё не подвергавшаяся к тому времени глубокой германизации, управлялась славянскими князья­ми, с городами Виндебож (Вена), Светла (Цвель), Ракоусы и др…

…можно со всей определённостью сказать, что единый народ славянский в I веке был, причём не разделённый ещё на запад­ных, восточнык и южных, а единый этнос Венедов-Славян, назы­вался так по культу Венеры-Лады и оставил по всей Европе топо­нимические следы от нашей Ладоги до швейцарских «ладинов»: Вена, Венев, Венгрия, Иена, Венерн, Венессен, Венло, Венето, Венсенн, Ладенбург, Ладога… В Голландии жили Ингвеоны (Junge Waonen), на острове озера Маларсее — «Малая Россия» (Malarsee) жили Венды (Wendel), во Франции были Вендеи (Wendaern), в Гер­мании (в Шпреевальде) до сих пор ещё живут Венеды! (Wenden), которые как венецианцы ездят на чёрных челнах. В современном скандинавском языке «van» — «вен» означает «дуг», в немецком «die Wonne» — блаженство, «das Wunder» — чудо. Немцы, пере­именовав славянскую Венеру в Фрею, обозначили её именем мно­гие положительные понятия: женщина (die Frau), свободный (frei), свежий (frisch), храбрый (frech), благочестивый (fromm), весна (fruhling), радость (freude), друг (freund), мир (friede), плод (frucht). От культа Венеры у Россиян-Венедов остался «обряд венчания». «Именно под этим именем — «Венеды», — продолжает Рыжков, — как раз в I веке упоминает Славян римский историк Плиний, не разделяя пока их на западных — «Венедов» и восточных Славян античности — «Антов». Более того, Венера в Древнем Риме почи­талась как прародительница римского народа, а Рим основал сын Венеры — троянец Эней, спасшийся после разгрома Трои. Слог Aen в латинском написании Энея — Aenea — правильно читать как Ven (Вен), и мы тогда получим для Энея прочтение «Веней», для Энейцев — «Венеды» (Aeneadae), а для поэмы Вергилия «Эне­ида» — «Венеида». По аналогии слово «храм» прозвучит как «ведес» (aedes), «воздух» — как «веер» (aer), а знаменитый латинский «эфир» (aether) — как «ветер». И нас не будет уже удивлять, почему «по-древнеримски» топор — это «секира» (от глагола «сеч»), а пас­тух — «пастор» (от глагола «пасти»); латинский «окулист» — от слова «око», а «юстиция» — от слов «уставить, устав, уста». Станет понятным, почему абсолютно сходно с русским языком звучат латинские глаголы «вертеть», «волить», «видеть», «орати» (пахать) и так да­лее…» [37].

Древняя Эллада была, мягко говоря, умственным нахлебником Славян, но, называя и Скифами и варварами, тщательно это скрывала. Е.И. Классен пишет: «Главное племя Мизии и Македонии состояло из Славян. Страна их называлась Славинею. Самыми первыми поселенцами этой страны были Пеласги, которые, по не­сомненным доводам г. Черткова в его исследовании пеласгофракийских племён, оказались также Славянами.

Дальнейшим подтверждением того, что Македонцы действи­тельно были Славянами, пусть послужит следующее: после паде­ния Македонского царства, около 320 года до Р.Х., часть маке­донцев переселилась к Балтийскому морю и основала свои новые жилища под названием Бодричей, сохранивших до самого падения своего герб Александра Македонского, изображающий Буцефала и грифа. А вскоре после того одна часть их снова переселилась на Ильмень и Ловать» [38].

Эти свидетельства заимствованы из трудов греческих и рим­ских летописцев, и из Илиады. Греки называют Троян, Македон­цев и Фригиян Фракийцами, да и сами Трояне так же называли себя, а вместе с тем и подвластных себе Фракийцев и союзных Македонцев. Кроме того, имея данные Классена, ссылающегося на Ф.М. Апендини, о том, что Фракийцы и Македонцы говорил на славянском языке, имея подробнейшие выводы А.Д. Черткова о пеласго-фракийском племени, мы утверждаем несомненно, что Фракийцы были Славянами, следовательно, и Троянцы — также.

В троянских владениях была река Рса или Раса. Везде, где оседали Руссы, мы находим реки этого имени. Нынешний Аракс есть древняя Рса; в описания того времени здесь обозначена страна Рось и народ того же имени, названный впоследствии Ски­фами. Аракс назывался Арабами Эль-Рас; Монголами — Орсай и Расха; Греками — Раса и Орос. Волга тоже называлась Рсою, когда подвинулись к ней из-за Каспийского моря Руссы и Унны. Это же имя сохранила река Руса или Порусье в Новгородской области, где находилась Русь днепровская или Поросяне; Русское море или Чёрное, где была Русь чёрная; река Руса в Моравии, где сидят и теперь Русняки; река Руса, составляющая правый рука Мемеля или Немана, по которой сидела, по всему её течению, Русь алаунская, дошедшая до взморья и распространившаяся по нему нале­во до Руси, что ныне Фриш-Гаф (Пифеяс), а направо — по всему заливу, где названа она поморскою.

Классен обращается ещё к одному древнему источнику сведе­ний. В известной «Песне о полку Игореве» говорится:

«О Бояне, соловью старого времени! Абы ты сиа пльки ущекотал, скача славию по мыслену древу, летая умом под облакы, сви­вая славы об пола сего времени, рища в тропу Трояню чрез поля и горы».

Из этого отрывка мы узнаём следующее:

1. Что певец Игоревых полков называет какого-то Бояна соловьём старого времени, то есть певцом давно минувших времен. Следовательно, Боян либо описывал древние события, либо сам принадлежал к числу древних поэтов.

2. Следующие строки: «Скача славию по мыслену древу» и «Боян бо вещий аще кому хотяше песнь творити, то растекашеся мыслию по древу» переводятся на современный язык соответствен­но как «скача соловьем по мысленному древу» и «Боян, возжелав воспеть кого-либо, растекался мыслию по древу».

Что же здесь подразумевается под словом «древо»? Нет со­мнения, что это слово не представляет собой красноречивое преуеличение, а есть простое указание на то, что Боян писал ещё до изобретения папируса, а потому пользовался, по тогдашнему обыкновению, деревянными дощечками, на каких писали некогда и Руссы, по свидетельствам Ибн-Эль-Недима и на которых была записана Велесова книга.

Следовательно, Боян был древним поэтом, ибо писал, скорее всего, «чертами и резами»», то есть славянской руницей.

3. Далее мы находим в тексте Игориады: «А бы ты сия пльки ущекотал,.. рища в тропу Трояню».

Это значит: «Если б ты воспел полки Игоревы, ты бы так же воспел их, как и войну Троянскую». Но у нас из стихотворений о Трое только и есть одна Илиада, и мы можем не только предпо­ложить, но и утвердительно заключить, что Илиаду писал Боян.

Далее Классен считает ошибочным заключение историка Н.М. Карамзина (1766-1826) о том, что слова «в тропу Трояню» означа­ют: in via Trajani — «в путь Троянов». Можно ли что-то воспеть в чей бы то ни было путь? Поют в склад и лад другого, но не в путь. Да и дальнейший текст Игориады «вступила (обида) девою на землю Трояню» ясно говорит нам, что речь идет об Илионе…

Спрашивам опять: не был ли Боян только переводчиком Илиа­ды? На это нам отвечат текст Игориады в двух местах: нет.

Выражение «летая умом под облакы» — ясно говорит нам, что Боян, сочиняя, возносился умом до облаков, чего переводчику делать не нужно, когда мысли уже лежат пред ним готовые и нужны только слова для перевода их.

Строки «Боян же вещий не 10 соколов на стао лебедей пущаше, но свои вещие персты на живая струны вскладаше, они же сами князем славу рокотаху» — свидетельствует, в свою очередь, что Боян был вдохновенным поэтом, что ему нужны были для сочинения не силы вещественные, а воодушевление, и тогда стру­ны под его перстами сами славили князя.

На вопрос: на каком языке была первоначально написана Илиада — решительно отвечаем: не на греческом, ибо Ликург (IX-VIII в. до н.э.) нашел первые 8 её песен в Кеми, городе тро­янском, построенном после падения Трои. Почему же Греки в про­должение трёх столетий от покорения Трои не знали об этом со­чинении, неужели оно могло так долго укрываться от них, если было их собственное?

Семь греческих городов спорили о местонахождении автора Илиады, но потому только, что в каждом из них найдено по не­сколько вариантов тех же кемеянских или кемских песен, которые могли легко попасть туда из Кеми, оказавшейся впоследствии во власти Греков.

Следовательно, Боян или Омир (вымышленное имя, коим под­писана Илиада) был Кемеянином, что подтверждают и сами Гре­ки, говоря, что слово «омир» не есть имя певца, а означает на кемеянском языке слепца. Это, в свою очередь, говорит о том, что Илиада изначально была написана не на греческом языке, иначе иностранное для Греков слово, означающее не более как слепца, не могло появиться в качестве имени сочинителя.

Поставив в один ряд со всеми этими доводами иные — присво­енные Греками в пользу своей истории — сведения в нейтральное положение, продолжим наши выводы.

Наименование Кеми, место рождения Илиады, не только не чуждо славянскому миру, но повторяется и в самой России в раз­ных местах, например: Кемино — городок в познанском округе; Кемтендей — река в Иркутске; Кемь-город на севере Карелии; озеро Кемское, речка Кемь и несколько деревень того же имени в округе.

Теперь вернёмся к Игориаде. Далее мы в ней читаем: «Чили воспети было вещий Бояне, Велесов внуче». Здесь сочинитель Игориады называет Бояна, певца Илиады, Велесовым внуком. Но Велес был божеством у Руссов. Спрашиваем: может ли грек, или вообще иностранец, быть названным внуком славянского божества, особенно тогда, когда Греки имели постоянные распри с Руссами и прочими Славянами? Нет, не может. Поэтому певец Илиады, то есть Боян, должен был быть Руссом.

Далее в Игориаде мы читаем: «Уже бо братие, не весёлая го­дина встала! Уже пустыни силу покрыли. Встала обида в силах Дажь-бога внука, вступила (обида) девою на землю Трояню, всплескала лебедиными крылами на синем море, у Дона плещу-чи; убуди жирня времена. Усобица князем на поганыя погибе, рекота бо брат брату: се мое, а то мое же; и начаша Князи про малое се великое мльвити, а сами на себе крамолу ковати; а по­гани с всех стран прихождаху с победами на землю Русскую».

Здесь сказитель говорит о тяжких временах, о том, что пустыни покрыли те места, где прежде процветала сила народная. Но что же он причисляет к пустыням? На это он ясно отвечает: «Землю Трояню, окрестности синего моря и протяжение вдоль Дона», то есть троянскую и русскую земли. Что прибрежья синего моря были некогда заселены Славяно-Руссами, явствует уже из преданий, сохранившихся в народных песнях и сказках, переносящих весь быт Славяно-Арийского востока на синее море, подобно тому, как Славяно-Арийский запад сосредотачивается по Дунаю. Спраши­ваем: что заставило его поставить Трою в один ряд с Россией и даже назвать и ту и другую страны силою Дажьбожьего внука, Славяно-Арийского божества?

Создатель Игориады признаёт Илион славянским и русским городом как истину, давно известную и несомненную. Трою и Русь населял не просто один и тот же народ, а один его род; следова­тельно, Руссы были Троянами и наоборот — Трояне были Русса­ми. Но многочисленные рода Руссов не моги вместиться в Трое, тогда как часть Руссов, очевидно, могла построить Илион. Про­звания: Трояне, Дардане, Тевкры Фракийцы и Пеласги — не суть собственный имена народа, а только нарицательные, как мы ви­дели выше. Следовательно, Руссы это название всего народа, за­селявшего Трою.

Это подтверждается с ещё большей очевидностью тем, что Трояне и Руссы имели общие предания, однозвучные и часто оди­наковые имена, одинаковое оружие, обряды и обычаи.

Далее творец Игориады говорит, в каком виде вступила «оби­да» в земли русские: в Трою — девою; это намёк или на Гесиону, похищенную Гераклом, или на Елену увлечённую Парисом; в Рос­сию же она вступила притязаниями князей на доли в дележе на­следий, как следствие их междоусобия. Здесь певец, соединяя Трою и Русь воедино, в один народ, горюет, приводя к одному знаменателю бедствия, его постигшие [39].

А вот что говорится в Велесовой книге: «…Индра шёл за нами, как шёл за отцами нашими на Ромеев в Трояновой земле» [40]. Это ещё раз заcтавляет нас сделать вывод, что в Троянских землях некогда проживали Руссы.

П.А. Лукашевич (1809-1887) в своём исследовании «Чаромятие, или священный язык магов, волхвов и жрецов» пишет, что под ударами Монголов и Арабов погибли все Славяне Персии и Малой Азии, части Фракии и части Македонии. Дакия обезлюде­ла, а в Паннонию вкочевала калмыцка, или монгольская, орда, ныне называющаяся Мадьярами. Славяно-Русские народы, богохранимые от всякой лжи и скверны, более, чем кто-либо, противо­борствовали диким Монголам и прикрывали юго-запад Европы от истребления [41].

Полупросвещённые Немцы, выйдя из тёмного угла Европы с помощью побеждённых ими Галлов, начали покорение Славян, пользуясь их раздорами, прельщая славянских царей и князей сво­ей «верностью» и «усердием». Так что славянские владыки с боль­шой охотой отдавали им свои обширные земли для заселения, ко­торые новые поселенцы употребляли лишь для своей пользы, не делясь со Славянами ни крохой. И когда эти области подпадали под прямую власть Немцев, новые поселенцы становились деятель­ными помощниками в угнетении коренных народов, то есть Славян. В следствие этого Силезия совершенно онемечилась. Таким обра­зом, начиная от пределов Голландии и обоих берегов Рейна, они продвигались далее и далее на Восток и в продолжение тысячеле­тия основали на славянских землях одну Праву (империю, Kaiserthum), четыре королевства и множество мелких владений.

Становление Византии и Царьграда как столицы и средоточия Римской Правы, положило начало разъединению азиатских и ев­ропейских Славян. О былой величине земли Российской до её захвата иудохристианами можно судить по словам Светослава Хоробре, которые он говорил «в лето 6477 (960 г.)» своей матери и боярам своим: «Не любо ми есть в Киеве быти, хочу жити в Переяславци на Дунаи, яко то есть середа земли моей, яко ту вся благая сходятся: от Грек злато, поволоки, вина и овощевыя разнолчныя, из Чех же, из Угорь сребро и комони…»

Промышленность Славян опережала промыслы других народов. Так, по свидетельству Климента Александрийского (II в.), прежде всех изобрели сталь Норопы или Норичи, жившие в Нанонии. В саксонском горном календаре на 1783 год сказано, что Славяне первые начали обрабатывать руду и им принадлежали все пер­вые горные разработки. Классен сообщает, что в Мекленбург (древнем Микилине), на южной стороне Толленского озера, в Приливце (ныне Прильвиц) найдены медные изображения Славяно-­Арийских божеств; следовательно, Славяно-Арии занималсь не одними горными разработками, но и плавильным и лтейным ис­кусствами.

Создатель жизнеописания св. Оттона говорит о четырёх сла­вянских храмах, стоявших в Штеттине до нашествия иудохристианства. Главныей из них отличался своим строением и внутренним убранством, будучи украшен иображениями людей, птиц, зверей, столь сходных с натурой, что они казались живыми. Краски на стенах храма не смывались дождём, не бледнели и не тускнели. Спрашивается: существовало ли это искусство — сохранять све­жесть красок на наружных стенах где-либо в Европе у других народов, почитающих себя находящимися в зените просвещения?

Нестор как добросовестный инок называет Новгородские вла­дения «всем обильными»; что же он подразумевал под обилием? Не леса и земли, разумеется, но всё то, что дают промышлен­ность и торговля.

Торговля у Славяно-Руссов была развита в совершенстве. Клас­сен пишет, что в Европейской Сарматии Славяне имели четыре торговый вольных области: Винетскую или Волынскую (Wolini, Waloini, Vulini), Псковскую (Pcukini), Новгородскую и Бугскую (Budini). Первая находилась на острове Винет (ныне Готланд), на­зывавшемся также Волин (Wolin — вольный). На острове был город, названный германцами Винетою, который именовался Выжба (ныне Wisbu).

Гельмольд, почти современник Нестора, пишет, что Винета славилась всякого рода торговлей, к ней стекались народы всех стран, и она почиталась многолюднейшим в Европе городом. Действительно, на острове Готланд до XVII века сохранилось преда­ние о том, что с востока, по Волге, доставлялись туда товары индийские, персидские и арабские.

Не удивительно, что название Волги надолго осталось в памя­ти живущих на острове, ибо на Готланде и теперь есть река по имени Волжица. Возможно, Венеты сами когда-либо жили на Вол­ге и, памятуя о том, назвали свою речонку Волжицею. Возможно и то, что, применяясь к пословице (до которых Славяне большие охотники) «с моря да на лужицу», они хотели отметить, что товар идёт с Волги да на Волжицу.

Древняя Винета или Выжба была разрушена в 1177 году дат­ским королем Вальдемаром и, не имея возможности достижения прежнего величия, вынуждена была войти в союз с Ганзою. Свено Агонис, скандинавский писатель-учёный XII века, называет её Hunisburg (городом Гуннов), а северогерманский летописец Адам Бременский — скифским городом. Это новые подтверждения того, что Винета была славянским городом.

Новгородские и Псковские земли были такими же торговыми областями: об этом говорят наши русские летописи и последую­щее уастие этих городов в Ганзейском союзе, а также упоми­навшийся торговый путь в Винету через Волгу, следовательно, и через Новгород. Кроме того, есть сведения некоторых византийс­ких летописцев, что Новгород ещё в VI веке славился особенным богатством, чего без торговли быть не могло.

Четвёртая область была на Буге, у южных Будинов; она также называлась Волынской или Волинской. Её главный город Гелонь (по Геродоту) неизвестен в настоящее время. Ясно, что это была область, а не город, так как Дулебы, впоследствии присоединив­шиеся к ней, прозывались Волынянами (Нестор). Но так как сама торговля и торговые пути никогда не бывают постоянными, то такая же судьба постигает и области, и города. Волынская торго­вая область пала, по-видимому, прежде всех, потому что в лето­писях до Р.Х. нет её заметных следов. За ней последовали и все прочие.

Славяне вели непосредственную торговлю с Финикийцами. Это видно из того, что последние торговали, среди прочих предметов, и оловом, за которым ездил в Британию. Британия имела посто­янные сношения с Винетой, а потому Финикийцы не могли упус­тить случая самим заполучить Винету в качестве торгового партнёра. Одно уже название фиников говорит нам, что Руссы, или, по крайней мере, Винеты имели прямую связь с Финикийцами: если бы Славяне получали этот плод от Скандинавов или Германцев, то им неоткуда было бы взять для него название, так как Немцы называют его даттель (Dattel), Датчане — даддель (Daddel), а Шведы — дадель (Dadel).

Греки уже за 700 лет до Р.Х. получили сведения о народе Рус­сов, торговавшем янтарем (Aost). Их они назвали Aost-Rsi, для отличия от прочих российских народов. Позднее это имя перешло уже в Ao-Rsi и Udi(Uti)-Rsi (так назывались у Греков Унны-Руссы, или просто Унны), а отсюда произошли имена: Adorsi, Attorsi, Attorozzi и прочие. Каждый летописец произносил их на свой лад.

Не лишним будет пример, раскрывающий происхождение слова «безмен». Его считают скандинавским, а сам этот прибор — изоб­ретением недавнего времени, но это ошибка. Безмен называется у скандинавов «Buszman», и нельзя найти подобного корня во всех наречиях германского происхождения. Но если бы кто-то вздумал разделить его на два слова — Bisz и Mann, то заставил бы только смеяться над собой, ибо Bisz или Biss — от beissen, кусать — зна­чит укус; Mann — муж; можно ли из таких слов составить назва­ние для приспособления, употреблемого вместо весов? Славянс­кий корень этого слова легко определить, стоит только само слово разделить на два, от существительного имени отделить предлог, и будет «без мен»», то есть без мены, на деньги.

Очевидно, что Скандинавы сами заимствовал это слово у Славян, и что безмен ещё в давние времена изобрели Славяне. То же относится и к слову «бизнес», которое также не имеет кор­ней ни в одном из других языков, кроме славянских наречий. Оно было перенято иностранцами у наших купцов, говоривших при не­удачной сделке, что они осталсь «с носом», и в шутку ещё и показывавших, приставив большой палец руки к своему носу и раздвинув осталные пальцы, с каким именно носом, При удаче же говорили, что их торговля сделана «без носа»», то есть с при­былью. Ныне же этой расхожей шуткой русских купцов пользуются, не ведая её шутливого происхождения, серьёзные торговцы всего мира.

Культура и нравственность Славян были на высоком уровне. Классен приводит много примеров, свидетельствующих, что «честь и слава были исходными точками всех действий этого великого народа», и для большего убеждения делает ещё и сравнение между германскими и славянскими народами. Он отмечает, что заря гер­манского просвещения относится к VIII веку — временам Карломана. Но возьмите германское сочинение того времени и сравни­те его с переводом на славянский язык Евангелия, относящимся у Руссов к более древним против VIII века временам, и вы уви­дите, что славянская книжность, судя по развитию языка, его силе, красоте, богатству, полноте и звучности гораздо выше германской даже XVII века. А поскольку богатство языка приобретается от развития «умодеятельной жизни», то очевидно, что культура Сла­вян развилась гораздо ранее германской. При этом множество слов, существующих у образованного славянского народа, заимствовали Скандинавы это говорит о том, что Славяне были образованнее скандинавских народов.

Классен отмечает, что Славяне своих богов называли имена­ми, «имеющими смысл на коренном славянском языке; а Сканди­навы заимствовали у них всю свою мифологию, прибавив к ней только имена Славян, ими же возведённых в достоинство богов. От этого скандинавские боги и жили все на горе Иде, то есть в древней Троянской Руси и в Асгарде, то есть у Азовского моря, между народами Азов или Язей».

В Wanaheimr, то есть к Венетам (к числу которых принадле­жали и новгородцы), ходили скандинавские герои и боговдохновлённые люди для изучения мудрости. Подтверждение этому мож­но найти в большей части скандинавских саг. Спрашивается: кто же у кого учился?

Жители Балтийского поморья — Венеты-Славяне, в 216 году до н.э. сильно теснимые Готами, должны были уступить им янтар­ные прииски и большую часть своих жилищ и волей-неволей куда-нибудь подвинуться. Но поскольку Венеты были торговым наро­дом, то двигаться внутрь нынешней Германии (в земели, принад­лежащие тогда Славянам) им было невыгодно, и они выбрали себе земли на северо-востоке от старых жилищ, поближе к торговому пути в Азию, начав селиться на Ильмене и Ловати (Птолемей). Вероятно, с того времени из-за значительного расстояния между этими двумя поселениями, разделились и их интересы, так что образовались две разлчные торговые области, какими мы их ви­дим уже при появлении варягов. Поселенцы на Ловати образова­ли Псковскую общину (псковитяне были известны всем древним летописцам под именем Псукинов — «Pcucini»), а на Ильмене — Новгродскую (называвшуюся прежде Славянскою, а у Сканди­навов — Венетскою).

Хотя впоследствии, а именно в 166 году н.э., Руссы (Roholani, Rohalani), пришедшие к янтарным берегам, и выгнали Готов с по­морья (Птолемей), поселенцы на Ильмене и Ловати, в течение почти четырёх веков уже освоившиеся на своих новых местах, не искали прежних своих жилищ, а остались там, где торговля награ­дила их многими благами. Ильменские поселенцы построил город, названный Новгородом (это заставляет добросовестного ле­тописца искать Старград). О нём мы узнаем только в IV веке, когда его громили Готы под предводительством своего атамана Эрмана. Новгородцы вновь были вытеснены и вынуждены были на этот раз двинуться внутрь России.

Историки напрасно называют готских владык королями и царя­ми. Сами Готы называли их словом «Rzik», произносившимся как «рик» и означающим не короля, не царя, а нечто, соответствую­щее казацкому «атаман» или «гетман». Историки делают ошибку, прибавляя к концу их имён слово «рик», как, например, король Эрманрик, король Гильнерик, что означает: король Эрман-гетман, король Гильне-гетман.

Во время переселения Венетов на Ильмень и Ловать опустело несколько славянских городов близ Балтийского поморья, слывших под названием «Градек», а впоследствии прозванных Старыми Городами (Старград — ныне Stargard). Это доказывает, что город, построенный Славянами на Ильмене, назван Новым Градом для отличия от оставленного ими, и потому прозванного тогда же Старым Градом, или Старградом.

Так как Славяне строили деревянные города, что делалось весь­ма скоро, то нет сомнения, что Новгрод был построен при са­мом начале переселения Славян на Ильмень, и его возникновение должно относится к тому же времени, то есть к 216 гду до н.э. Из этого следует, что Новгород был построен за 1098 лет до при­звания варягов.

Со времени своего основания Новгород вёл торговлю, которая бурно развивалась. Вследствие чего знаменитейший торговый город Винета (Выжба) не мог, по своему отдалению от торгового пути, шедшего через Россию, соперничать с ним. В Винете торговля стала постепенно замирать, и, наконец, город до того обезсилел, что в 1171 год не мог противостоять Датчанам, совершенно его разорившим.

Немецкие летописцы пишут, что Винета на Волыни была в V веке величайшим и богатейшшм городом, в котором можно было найти всё, что ни пожелаешь. Что был там даже вулканов гор­шок, называемый туземцами греческим огнём, что на пристанях его находилось всегда безчисленное множество кораблей всех народов, а в самом городе — полна веротерпимость, и что иностранцы не допускались только в светилище Волынцев; что жил в нём Венеды-Алане, Саксы и множество Греков. Из описаний этого города явствует, что торговля и промышленность были в этой стране на высоком уровне развития, а искусства затмевал своим совершенством всё известное у друих народов. Адам Бременский называет Винету в одном месте склавонским (славянским), а в другом — скифским гордом; Свено Агонис — гуннским (Хуннинсбуг). Занимавшееся Винетою пространство составляло око­ло 20 квадратных верст. Её место, говорит Адам Бременский, за рекой Отдарою (Одер).

На скалистом острове Рюген, в русских сказаниях известном как остров Буян, находящемся у южного побережья Балтийского (Варяжского) моря, располагались ещё два могущественных по тому времени славянских города — Ретра и Аркона. Островитяне на протяжение веков успешно боролись с Немцами и Датчанами, отбиваясь от христианизации, ибо рюгеновские храмы (от славянс­кого «храны» — хранилища) были посвещены Всевышнему Богу — Сварогу и Сварожичам [42] — богам Солнца, Света и Огня. Сварожичи носили разные имена: Хорс, Дажьбог, Свентовит, Радегаст, Белбог, Перун, но представляли, в сущности, одну светоносную силу — Единого Всевышнего Бога (Изначальный Свет — Ра). Особенно прославились два хама, посвещённые Радегасту (Рад гостю) и Свентовиту (Свету — победителю). Храм Радегаста в Ретре опи­сан Дитмаром Мерзебургским и Адамом Бременским, а храм Свентовита в Арконе пространно описан Саксоном Грамматиком.

В борьбе с Немцами и Датчанами в XI веке Ретра ослабе­ла, а Аркона возвысилась, особенно при короле Курко (1066-­1105), когда Аркона стала политическим и духовным центром всех островитян. Саксон Грамматик, датский летописец XII века, нари­совал следующую картину:

Посреди городской площади Арконы возвышался великолепный деревянный храм, искусно урашенный резьбой и лепниной. Внутри храма, увешанного до самого пола коврами, стоял большой, выше человеческого роста, куммир — извание Свентовита — Ду­ховного Отца всего мироздания. В правой руке он держал рог, сделанный из различных металлов, наполненный вином, а левая рука упиралсь в бок. Он был одет в длинные одежды, ниспада­ющие до бёдер, которые были составлены из различных пород деревьев и так искусно были соединены с коленами, что только при пристальном рассматривании можно было различить соедине­ния; ступни находились наравне с землёй и опирались на скрытое под полом основание здания. Подле куммира лежали узда, седло и меч огромной величины с отличной серебряной отделкой. Изва­яние охраняла гвардия из трёхсот конных воинов и стольких же пеших стрелков. При куммире хранились большие сокровища и находился белый конь, за которым ухаживал жрец. Славяне счи­тали, что на этом коне ездит в неурочное время сам Свентовит и сражается со своими неприятелями. Конь служил также для про­рицаний. Рюгенцы верили, что через свещенного коня Свентовит выражает свою волю. Если конь, перешагивал через копья, подни­мал прежде правую ногу, то считалось, что Свентовит благослов­ляет на то или иное задуманное предприятие, например, начало военных действий. Если же конь ступал левой ногою, то предприя­тие откладывалось.

При храме хранились воинские знамёна. Свентовит был по­кровителем искусства и торговли, и любой заезжий купец мог приступить к торгам, заплатив жрецам Свентовита определён­ную плату.

Жрецы храма обладали большими сокровищами и пользовались исключителным влиянием. Вся общественная власть находилась под их наблюдением, и никто не осмеливался предпринять ни од­ного шага, не испросив на то божественного благословения.

В честь Свентовита ежегодно проводился торжественный празд­ник. Вскоре после жатвы перед храмом собирались жители остро­ва и приносили благодарственные жертвы. Жрец Свентовита, ко­торый вопреки обыкновению жителей не стригся и не брился, на виду у всех брал рог из рук куммира: если он находил, что вина убыло или испарилось больше, чем предполагалось, то он возве­щал безплодный год и повелевал беречь хлеб; если вино в роге стояло на нужном уровне, то предсказывался плодородный год, и хлеб можно было употреблять, не заботясь о запасах. Затем жрец выливал старое вино к ногам изваяния, наполнял рог новым вином, чтил Свентовита и произносил речь, в которой желал себе и граж­данам счастья, умножения богатства и побед отечеству, осушал рог, наполнял его вновь и передавал в руки куммира.

На этом празднике пекли круглый, сладкий, необыкновенной величины пирог. Жрец ставил его между собой и народом и спра­шивал, видят ли его присутствующие, и если ему отвечали, что видят, жрец говорил, что хотел бы, чтобы следующий год был так плодороден, чтобы его за пирогом совсем не было видно.

В заключение верховный жрец приветствовал народ именем Всевышнего, убеждал всех ревностно приносить жертвы и обе­щал за это непреложную победу на суше и на море.

Богослужение завершалось свещенным пиром, на котором ели и пили без всякой меры, так как умеренность на этом пиру, по словам Саксона Грамматика, принималась за обиду божества.

Для содержания храма каждый житель давал монету. Кроме того, храму выделялась третья часть военной добычи. Приносили дары Свентовиту и жители других Славяно-Арийских земель. Так, например, король по имени Свенон преподнёс куммиру золотую чашу. Свентовиту предназначались и богатства, добытые на вой­не личной охраной куммира, и богатства эти, по свидетельству Саксона, были немалые.

Саксон Грамматик высказал предположение, что поклонение святому Виту происходит от Свентовита. Это предположение под­держивал знаток славянских древностей Шафарик. Корень «вит» означает достоинство человеческой природы. Отсюда — витязь, витяжество (победа), вития (красноречие, мудрость). Следователь­но, Свентовит буквально означает «свет-победиель», а если учесть, что корень «вит» имеет ещё одно значение — такое же, как и сан­скритское viti, означающее «свет», то выходит «свет-светов», что напоминает известные словосочетания «свят-свят» или «светлым-светло».

Дитмар Мерзебургский, как уже упоминалось, описал храм Радегаста в городе Ретре. В этом храме, по его свидетельству, сто­яли вооружённые боги, исчерченные таинственными письменами. Посреди всех стояло главное изваяние Радегаста, которого немец­кий летописец прямо называет Сварожичем. Обряды, связанные с почитанием Радегаста-Сварожича, мало чем отличаются от арконских. Здесь также хранились воинские знамёна, богатства и дары, и был свещенный конь-прорицатель. Как и арконцы, ретари в затруднительных случая прибегали к волхованию и жребию (от слова «жеребец»), выводя на круг свещенного коня и внимательно следя, как он пройдет сквозь воткнутые в землю копья.

О красоте и велколепии славянских храмов в те времена хо­дили по миру легенды. Одну из них поведал нам знаменитый араб­ский путешественник и писатель X века Абуль-Хасан Али ибн-Хусейн, известный как Аль-Масуди. В одном из своих сочинений под названием «Золотые луга» он описывает славянские культо­вые сооружения, расположенные, как правило, на возвышенных местах среди живописной природы и отличающиеся как снаружи, так и изнутри необыкновенной красотой. Наружные стены Славяно-­Арийских храмов украшались резными изображениями, а внутрен­ние — пурпурными коврами искусной выделки. В хаме хранилось много рогов, покрытых резьбою, золотая и серебряная утварь, жертвенные чаши, тарелки, ножи, колокола и прочее. Описышая ха­мы, Аль-Масуди сообщает:

«В славянских краях были здания, почитаемые ими. Между другими было у них одно здание на горе, о котором писали учёные, что она одна из самых высоких гор в мире. Об этом здании существует рассказ о качестве его постройки, о расположении разнородных его камней и различных их цветах, об отверстиях, сделанных в верхней его части, о том, что построено в этих от­верстиях для наблюдения над восходом солнца, о положенных туда драгоценных камнях и знаках, отмеченных в нём, которые указывают на будущие события и предостерегают от происшествий пред их осуществлением, о раздающихся в верхней его части звуках и о том, что постигается при слышании этих звуков… Ещё другое здание имели они на горе, окружённое морским рукавом; оно было построено из красного корала и зелёного смарагда. В его середи­не находится большой купол, под которым находится идол, коего члены сделаны из драгоценных камней четырёх родов: зленого хризолита, красного яхонта, жёлтого сердолика и белого хрусталя; голова же его из червонного золота. Насупротив его находится другой идол в образе девицы, котора приносит ему жертвы и ладан» [43].

В круге Славяно-Арийских богов свет, солнце, огонь олицетво­ряли ещё два Сварожича — Хорс и Перун. Связь Перуна со све­тоносным началом не подлежит никакому сомнению. Об этом сви­детельствует само навание божества, указывающее на огонь. Корень слова «pier», «pur» во многих языках, в том числе гречес­ком, литовском и ряде славянских означает огонь, при этом ещё Платон (427-347 до н.э.) уверждал, что греческое «pur» заим­ствовано у Скифов, то есть Славяно-Ариев.

Что же касатся Хорса, то и его связь со светоносным началом очевидна. Славянский корень «хор»-«хар» означает средото­чие, круг, равновесие — отсюда хоровод, хоромы, хороший, хоругвь, характер, знахарь и т.д.; в бувальном же значении «хор» — это круг Солнца. С тем же значением корень «хор» перешел и в дру­гие народы: в зендском (древнеперсидском) «хор» — Солнце; в ев­рейском «хархас» — блеск, сияние, «харху» — воспаление, жар; в санскритском «hri» — творить, делать, производить; в индусских преданиях Харихара — божество, объединяющее в себе черты Виш­ну (Хари) и Шивы (Хара); в греческой мифологии Хариты — благо­детельные богини, дочери Гелиоса и океаниды Эглы; в сказаниях монгольских народов Хормуста — верховное небесное божество; в ламаистской космологии Хормуста — главный среди 33 тенгри, пре­бывающих на вершине Сумеру и ведущих постоянную войну с де­монами — выступает как народоводитель и ипостась громовержца.

«Славянские народы занимают на земле больше места, чем в истории… Несмотря на совершенные ими подвиги, Славяне никогда не были народом воинственным, искате­лями приключений, как Немцы… Повсюду Славяне оседали на землях, оставленных другими народами: торговцы, зем­ледельцы и пастухи, они обрабатывали землю и пользова­лись ею… По всему берегу Восточного моря, начиная от Любека, они построили морские города; Винета на острове Рюген была среди этих городов славянским Амстердамом; они вступали в союз и с Пруссаками, Курами и Леттами, о чём свидетельствуют языки этих народов… В Германии они занимались добычей руды, умели плавить металл, изли­вать его в формы, варили мёд, сажали плодовые деревья и, как того требовал их характер, вели весёлую, музыкаль­ную жизнь».

«На Славянах лежит печать глубокой, седой старины; они ревностно стоят на страже её и не порывают с прошлым. Их язык, их семейный уклад, Вера, нравы и права наследования могут служить для изучения глубочайшей древности».

1. Об этом подробнее будет сказано в части 2, гл. 1.
2. Река Кубань ранее называлась Кобань, т.е. Кобанья река
3. См. часть 1, гл.2 данной книги
4. См.: «Древность: арьи, слаяне». М., 1996; А. Голан «Миф и символ». М, 1994.
5. См.: «Древность: арьи, слаяне».
6. Велесова книга. М., 1994.
7. Ахма — «а» — против; «хмар» — темнота, т.е. не тёмный, а светлый.
8. См. журнал «Азия и Африка» N6, 1994.
9. О характерниках будет сказано подробнее в этой ж главе.
10. Общественное устройство Славяно-Ариев подробнее описано в части второй, гл.1.
11. Богатырь — грабитель, ибо «бог» — богатство; «тырь» — воруй, грабь.
12. Журнал «Славяне» N1, 1991.
13. Непря (Днепр) — «не пря» («пря», общеслав. — спор; отсюда — распря), т.е. мирная невоинственная река.
14. Пифия (греч.) — жрица в Дельфийском храме, построенном в середине IX в. до н.э. по желанию Аполлона. Считалось, что этот храм помогали строить Гипербореи и что пифиями были только Славянки.
15. Е.И. Классен. Указ. соч.
16. Вендский язык, как у верждает Классен, есть наречие саянского.
17. Об истинном самодержавии см. часть вторую, гл. 1.
18. Остаться у Славяно-Ариев — то есть начать жить в соответствии с Веди­ческим мировоззрением.
19. Об этом будет более подобно сказано в следующих главах.
20. Малыш Крышний — славянский Бог — покрывающий (отсюда — крыша), т.е. оберегающий мир.
21. О третьем глазе человека — энергетическом центре «Чело» (аджна чакре) — подобнее будет сказано во второй части книги в Пятом Уроке.
22. Е.П. Савельев «Древняя история казачества», т.1. Новочеркасск, 1915.
23. В.П. Ламанский «О Славянах в Малой Азии, Африке и Испании», СПб., 1859.
24. М.А. Милер «Дон и Приазовье». Мюнхен, 1958.
25. Ю.П. Миролюбов «О князе Кие, основателе Киевской Руси» (прил. к журнал «Молодая гвардия» N7). 1993.
26. Б.А. Рыбаков «Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв.». М., 1993.
27. Характерники — буквально: владеющие центром хара. Отсюда «хараки­ри» — выпускание жизненной силы через центр хара, находящийся в обла­сти пупка, «к ири» — к Ирию, Славяно-Арийскому Небесному Царству; отсюда же и «знахарь» — знающий хару, с восстановления которой должно начинаться любое лечение.
28. М. Накасоне «Кюдо в использовании артиллерии». С. Ичикава «Кюдо — путь лука. Естественная история», т. 33. 1933. А. Спиваковский «Самурай- военное сословие Японии». М., 1981. «Цусима: воспоминания участни­ков». Токио, 1955. М. Инагуи «Цусима — победа духа». Токио, 1955.
29. Валькирия — богиня-воительница (Перуница), помощница бога Перуна, воз­носит героев, павших на поле битвы в Ирий («вал» — подъём; «к Ирия» — к Ирию).
30. М.И. Артамонов «Киммерийцы и скифы». Л., 1974.
31. «Советский энциклопедический словарь». М., 1984.
32. См. С. Лесной «История Руссов».
33. Указ. соч. СПб., 1766.
34. Е.И. Классен. Указ.соч.
35. Указ. соч. 4.1. СПб., 1787
36. Указ. соч. М., 1960.
37. «Мифы древних славян». М., 1993.
38. Е.И. Классен. Указ. соч.
39. Велесова Книга, с.139. М., 1994
40. Там же.
41. Указ. соч., с.2. Петроград, 1846
42. Подобнее о славянских богах будет сказано в гл. 5.
43. А.Я. Гаркави «Сказания мусульманских писателей о Славянах и Русских».